(16 ноября 1839)
(В. П. Боткину)
Долго ль буду я
Сиднем дома жить,
Мою молодость
Ни за что губить?
Долго ль буду я
Под окном сидеть,
По дорожке вдаль
День и ночь глядеть?
Иль у сокола
Крылья связаны,
Иль пути ему
Все заказаны?
Иль боится он
В чужих дюдях быть,
С судьбой-мачехой
Сам-собою жить?
Для чего ж на свет
Глядеть хочется,
Облететь его
Душа просится?
Иль зачем она,
Моя милая,
Здесь сидит со мной,
Слёзы льёт рекой;
От меня летит,
Песню мне поет;
Всё рукой манит!
Всё с собой зовет!
Нет, уж полно мне
Дома век сидеть,
По дорожке вдаль
День и ночь глядеть!
Со двора пойду,
Куда путь лежит,
А жить стану там,
Где уж бог велит!
(15 января 1840)
Русская песня
(Греет солнышко)
Греет солнышко —
Да осенью;
Цветут цветики —
Да не в пору;
А весной была
Степь желтая,
Тучки плавали
Без дождика.
По ночам роса
Где падала,
Поутру трава
Там сохнула.
И вес пташечки,
Касаточки,
Пели грустно так
И жалобно, —
Что, их слушая,
Кровь стынула,
По душе лилась
Боль смертная.
Так прошла моя
Вся молодость —
Без любви — души,
Без радости.
(12 февраля 1840)
Русская песня
(Не скажу никому)
Не скажу никому,
Отчего я весной
По полям и лугам
Не сбираю цветов.
Та весна далеко,
Те завяли цветы,
Из которых я с ним
Завивала венки!
И тех нет уж и дней,
Что летели стрелой,
Что любовью нас жгли,
Что палили огнем!
Все прошло уж давно…
Не воротишь назад!
Для чего ж без него
Цветы стану я рвать?
Не скажу никому,
Отчего у меня
Тяжело на груди
Злая грусть налегла…
(26 февраля 1840)
Напрасно я молю святое провиденье
Отвесть удар карающей судьбы,
Укрыть меня от бурь мятежной жизни
И облегчить тяжелый жребий мой;
Иль, слабому, ничтожному творенью,
Дать силу мне, терпенье, веру,
Чтоб мог я равнодушно пережить
Земных страстей безумное волненье.
Пощады нет! Душевную молитву
Разносит ветр во тьме пустынной,
И вопли смертного страданья
Без отзыва вдали глубокой тонут.
Ужель во цвете лет, под тяжестью лишений,
Я должен пасть, не насладившись днем
Прекрасной жизни, досыта не упившись
Очаровательным духанием весны?
(6 марта 1840)
(Д. Н. Бегичеву)
Есть люди: меж людей они
Стоят на ступенях высоких,
Кругом их блеск, и слава
Далеко свой бросают свет;
Они ж с ходулей недоступных
С безумной глупостью глядят,
В страстях, пороках утопают,
И глупо так проводят век.
И люди мимо их смиренно
С лицом боязненным проходят,
Взглянуть на них боятся,
Колена гнут, целуют платья;
А в глубине души своей безмолвно
Плюют и презирают их.
Другие люди есть: они от бога
Поставлены на тех же ступенях;
И так же блеск, величье, слава
Кругом их свет бросают свой.
Но люди те — всю жизнь свою
Делам народа посвятили
И искренно, для пользы государства,
И день и ночь работают свой век…
Кругом же их с почтеньем люди
Колена гнут, снимают шапки,
Молитвы чистые творят…
О, много раз — несчастных, бедных
Вас окружала пестрая толпа.
Когда вы всем, по силе-мочи,
С любовью помогали им,
Тогда, с благоговеньем тайным,
Любил глядеть я молча,
Как чудно благодатным светом
Сияло ваше светлое лицо.
(14 марта 1840)
Русская песня
(Так и рвется душа)
Так и рвется душа
Из груди молодой!
Хочет воли она,
Просит жизни другой!
То ли дело — вдвоем
Над рекою сидеть,
На зеленую степь,
На цветочки глядеть!
То ли дело — вдвоем
Зимню ночь коротать,
Друга жаркой рукой
Ко груди прижимать;
Поутру, на заре,
Обнимать-провожать,
Вечерком у ворот
Его вновь поджидать!
(1 апреля 1840)
На заре туманной юности
Всей душой любил я милую;
Был у ней в глазах небесный свет,
На лице горел любви огонь.
Что пред ней ты утро майское,
Ты, дубрава-мать зеленая,
Степь-трава — парча шелковая,
Заря-вечер — ночь волшебница!
Хороши вы — когда нет ее,
Когда с вами делишь грусть свою,
А при ней вас — хоть бы не было;
С ней зима — весна, ночь — ясный день!
Не забыть мне, как в последний раз
Я сказал ей: "Прости, милая!
Так, знать, бог велел — расстанемся,
Но когда-нибудь увидимся…"
Вмиг огнем лицо все вспыхнуло,
Белым снегом перекрылося, —
И, рыдая, как безумная,
На груди моей повиснула.
Не ходи, постой! дай время мне
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя, на ясна сокола…"
Занялся дух — слово замерло…