Входить мне трудно в этот дом.
На лестнице боюсь я встречи
С его холодным двойником.
Не знаю, что ему отвечу!
А где-то прозвонило пять.
Перекрещусь и дверь открою
И загляну туда опять,
Где мне повеяло весною.
Знакомый запах табака,
Но стол стоит на новом месте
И улыбается слегка
Такой непрошенной невесте.
«Спасибо Господи за то
Недолгое, большое счастье!»
А в мыслях сумрачный простор
И в сердце слякоть и ненастье!!
«Спасибо Господи за день,
За то, что солнце греет землю!»
Шепчу, что сердцу биться лень
И ничему оно не внемлет.
Родине
I. «От родной оторвали земли…»
От родной оторвали земли,
Но без корня увянет росток!
Синей родины ночи и дни…
Замигали, мигали огни
И пропали в сыпучий песок!
От родной оторвали земли!
С продырявленным сердцем иду
Впереди: пустота, пустота!
Не щекочет уж ноздри навоз,
И не видно весенних берез,
Золотого не видно креста.
С продырявленным сердцем иду,
Но пою про тебя моя Русь!
Отпустите! Я снова вернусь
Твои раны стихами лизать,
Свою боль и тоску укачать.
Лю, Лю, лю! Баю-бай, укачать!
II. «В этой черной пещере любви…»
В этой черной пещере любви
Заблудилась в потемках душа!
Позови! Позови!
Я вернусь! Никого, только слезы мои
Все слова заглушат!
III. «К обреченным нельзя подходить!..»
К обреченным нельзя подходить!
Я из губ твоих муку пила,
И так радостно, радостно шла,
И не знала, что впереди Пустота!
Боже! Поверь.
У родного б креста
Помолиться теперь!
Даже зверь
Уходит в берлогу свою
И уносит залечивать боль!
А я только пою:
Родимая Русь
Позволь! Позволь
К тебе вернусь!!
Заклинание
Проснусь от дребезжанья двери
И снов оборванных сплетаю нить.
О только бы не думать и не верить,
Что цели нет и не для чего жить!
А солнце пробирается сквозь шторы,
Весенней синью манят небеса.
Ты мне сказал: творить мы будем скоро
Словами заклинанья, чудеса!
И на коленях я молю у Бога
Дать песням силу, чтоб вернуть назад
Твою любовь и тихий взгляд!
И снова станет радостной дорога!
Душа моя расплавилась в огне.
Ты не обидел и не сделал злого,
Ты только дал и все разрушил снова.
Упреков, жалоб слишком мало мне!
Сестре Леночке
С сестрой читаем книгу мы
Про «Лорда Фаунтлероя» вместе.
Как тихо, тихо, хорошо!
Часы пробьют в столовой глухо.
Я точно ухожу в себя
И детство кажется мне ближе.
С томленьем розовым в крови
Неведомое волновало,
А ночью окружали сны.
Я высоко летать умела
И падать в пропасть, глубоко.
Мне никогда уж не увидеть
Таких чудесных снова снов.
Молитва
Я песни собираю всюду,
В восходе солнца и в закате дня,
Но трудных дум я тоже не забуду!
Благослови же Господи меня!
Дай мне глубин и новых откровений
В ночной голубоватой тишине
И радости мучительных томлений,
Когда все тело плавится в огне.
И силы оторвать другого
От пропасти, в которую взглянул.
Дай Господи, чтобы сомнений гул
Он заглушил в моих напевах снова.
«Я устала искать и бороться…»
Я устала искать и бороться,
Мне не надо нездешних глубин…
Хорошо бы теперь у колодца
Посидеть подле старых осин.
До обеда накушавшись хлеба,
Из ржаной кисловатой муки,
Убежать бы в соседнее поле,
Долго, долго заглядывать в небо.
На широкой, на солнечной воле
Снова стали бы думы легки!
Только родина очень далеко,
Словно в детстве увиденный сон.
По асфальту брожу одиноко,
А в душе не замолк еще звон.
Бьются песни и просят свободы
И, насквозь прорезая невзгоды,
Ударяются прямо туда,
В промелькнувшие в вечность года!
В Вербный понедельник
Сегодня вербный понедельник,
Чтоб стало здесь не так темно,
Во все углы поставлю ельник
И банку с вербой на окно.
Придумаю, что снова дома.
Вот дверь в столовую ведет,
А на дворе удары лома,
Михайла-дворник колет лед.
Уж звон пасхальный скоро, скоро
«Христос Воскресе» возвестит
И из Исаакиевского собора
И даже запоет гранит.
Мне в праздники еще печальней,
Запрусь и лягу на диван,
Чтоб вспоминать свой город дальний,
Свой Питерский, родной туман.
«Не нужны мне доклады и споры…»
Не нужны мне доклады и споры,
Где угрюмые тлеют слова,
Томно в ржавом болоте трава,
Да шевелятся мысли не скоро!
Я уйду на широкий простор,
Там где пахнет березой забор.
В мудром небе искать откровений
И разгадки всех трудных сомнений.
Я люблю, когда ноги смолу
Прорезают. Особенно светел
Месяц, месяц ты держишь иглу
Для узлов и причудливых петел,
Дай свой лучший мне месяц узор
И я радужный вышью ковер
Для того, кто дороже всех песен,
Для того, кто светлее светил,
И кто стрелы свои запустил
В мое сердце, как дар чудесный!