Сколько мертвых воскреснет
На экране тогда!
О погибший ровесник,
Оживай без труда!
Удивленно и странно
Из ночей фронтовых
Мы посмотрим — с экрана,
С полотна — на живых.
Будто пули не взяли
Нас, под корень рубя.
И, печальную, в зале
Я увижу тебя.
Нам уже не обняться:
Мы из разных миров,
Нам уже не прорваться
Сквозь незримый покров,
Для тебя, как виденье,
На экране, в огне,
Я мелькну на мгновенье,
Как в вагонном окне,
И со мной — побратимы,
Все — в закат. На закат.
Это необратимо,
Нет дороги назад.
И — в печали красива —
Боль сожмешь у виска.
И на этом спасибо.
И прощай! На века!
1945
Письмо
Возможно, будет мрачная погода,
Тебе покажется, что мало строк,
Что я тебя забуду за полгода,
Раз полстраницы написать не смог…
Не доверяй погоде и досаде
И хоть открытку в ящик оброни.
Торопимся к берлинской автостраде,
И письма пишем, не сходя с брони.
1945
«Повержены трибуны и глашатаи…»
Повержены трибуны и глашатаи.
Повалены железные столбы.
Германию, как в поезде, пошатывает,
И о железо стукаются лбы.
Часы судьбы отмеривают маятники,
И не вернутся прошлые года.
От памятников не родятся памятники.
Империя не встанет никогда.
1945
Скорость
Мчится машина
сколько есть духу,
И, словно свергаясь
с высоких гор,
То присвистывая,
то глухо
Ветер хлопает,
как коленкор.
На неожиданных поворотах,
Где мы влетаем
почти в вираж,
Львы
подпрыгивают
на воротах,
Когда подпрыгивает
кузов наш.
И обгоняем
в пути пехоту мы,
И танкистов,
своих и чужих.
Скорость — не третья,
скорость — сотая,
Не просто скорость,
а скорость — вихрь.
Сколько верст
пролетим мы за день!
Нравится мне
скоростной этот ад.
Только ветер
плещется сзади,
Только столбы
по бокам свистят.
Ждут нас
сегодня в Чехии к ночи,
И, от гибели
на волоске,
Так мы любую смерть
проскочим
Без остановки,
налегке.
1945
Первый день
Отбоя нет от толи народных
Верст семьдесят подряд,
Как будто здесь не марш походный,
А вышли на парад.
А нам нельзя и раскричаться —
У нас в зубах песок.
А нам нельзя и целоваться —
Песок к губам присох.
Мы отвечали, как умели,
Восторгам шумных сел.
Но только танки все шумели,
Водитель молча вел.
Еще мы павших не забыли,
И больно нам кричать,
Пусть нас простят.
Мы победили.
Нам можно помолчать.
1945
«Чужие сады. Чужие поля…»
И. Дубашинскому
Чужие сады.
Чужие поля.
И детство
чужих детей.
Но ввек не забудется
эта земля:
Мы здесь хоронили друзей.
1945
После атаки
Кто раз прошел пробег короткий
На поле боя по ничьей,
Врага увидел пленным, кротким,
А полосу ничью — своей,
Тот не отдаст врагам оружье,
Не сдастся в жизни он живьем.
От века скидок нам не нужно,
Свой век, как нужно, проживем.
И славы не попросим даром,
Но если, ненависть храня,
Воспрянет враг и под ударом
У танка выгнется броня, —
Как в молодости, встанем рядом,
Не зная, долго ли нам жить,
Окинем расстоянье взглядом —
И все сумеем повторить.
1945
«Как будто я за веком следом ездил…»
Как будто я за веком следом ездил,
Его дыханье трогало меня,
И спал, и стыл я на его железе,
И обжигался у его огня.
Я с ним узнал и тишину и грозы.
Мне от него ни душу, ни глаза,
Как руку от железа на морозе,
Без крови оторвать уже нельзя.
1945
«Не музеев, не древних ценностей…»
Не музеев, не древних ценностей,
Не архивных веков гонцы —
Нержавеющей современности
Мы служители и бойцы.
Нас ведет по полям сражений
Через тысячу рвов и рек
Век, не терпящий возражений,
Повелительный, резкий век,
Нетерпимый и нетерпеливый,
Весь в полете, в прыжке, в рывке,
Не с плакучею веткой ивы,
А с горящим древком в руке.
Он у славы не просит денег,
У судьбы не молит куска,
И железом своих убеждений
Он прорубится сквозь века.
1945
Снимки