Должен ты был, италиец, за отчую веру подставить
Даже и сотне смертей без колебаний главу.
Вижу, однако, что к деньгам ты страстью охвачен такою,
Что из корысти готов Стикса богов почитать.
82. На дворец Иоанна Альба[580]
Отпрыск народа богемцев, повсюду прославленный Альбус
Сделал что волей его этот воздвигся чертог.
Именно так государство могло б умножаться, когда бы
Граждане так же, как он, в нем созидали добро.
83. О титулах властителей[581]
Столько владык государств лишь по имени вносят в скрижали
И через титулы их столько суетных родов,
Что лишь титлами ты исписал бы большую бумагу,
Землю всю на какой Клавдий вместил Птолемей.
84. О Библии, спасенной от пожара[582]
Дымное пламя когда охватило хранилище сразу
И ненасытный огонь тридцать пожрал человек,
Спасся лишь кодекс один, нетронутый пламенем хищным,
Тот, кто законами был полон священными весь.
85. О кимвре, богослове-отступнике[583]
Кимвров потомок, Святого Писанья ты был толкователь,
Ныне ж богемских святынь стал почитателем ты.
Ты предпочел дезертиром отчизны своей оказаться,
Чем ради отчих богов должным святыням учить.
Яростный кимвр, кто намерен к латинским вернуться пенатам,
Что совершаешь? Твой Рим ныне в руинах лежит.
Но тебя должен был Кесарь снова призвать горделивый,
Коего Кимврия чтит до Океана везде.
87. О германцах, стремящихся в Италию[584]
Вовсе не может германец постигнуть законов ученых,
Ни хорошо изложить сущность декретов, прочтя,
Если он долгое время не был под Италии небом,
Бросив, себе же во вред, школы тевтонов свои.
Пусть италиец скорей устремится к германским пределам,
Ибо наш Кесарь в себе все заключает права.
88. О германском врачевании[585]
Столько врачей посылает земля италийцев к германцам,
Что медицины теперь в Лации более нет.
Разве одни италийцы постигнуть германцев болезни
Могут? А мы уж совсем разве ума лишены?
Песни мои почему не славят властителей сильных,
И по избитым путям Муза моя не идет?
Есть и причина: не знают средь варваров вовсе о Музах,
Больше оленя они чтут и лихого коня.
90. К Краковской гимназии, приступая к речи[587]
Как мое сердце трепещет в волнении разнообразном!
Как достигает души хладная робость моей!
Видно затем, чтобы мог удержать я дрожащие стопы,
Голос садится, хрипя, ставши на шепот похож.
Тут, между прочим, сказать я намерен о Краковской школе,
Слава ученая чья мир облетела кругом.
Ибо главу вознесла, благородным предавшись искусствам,
В ярких светилах она свой проявила талант.
Мощной природы теперь досконально испытаны тайны,
10 Как и движение звезд и совершенство небес,
Да и не звезд лишь одних, но во всех изощренна искусствах,
Что и ораторы чтят и одобряет поэт.
Добрыми, не умолчу я, умножено нравами это,
Чтобы по долгу судьи мог беспристрастно судить.
Я же, однако, в чьем сердце вселилась мудрость Паллады,
Сам, неотесан и груб в собственных нравах своих,
Звонкие песни дерзаю известными сделать на струнах
Слабых, сырыми явить столь превосходным мужам.
Сжалься, ученых когорта, ученая юность и старость,
20 Вы пощадите, молю, грубую Музу мою.
Если теперь мои речи сплетаются с мудрой Минервой, —
Ставши ученей от вас, пусть я приятней скажу.
Значит, мужи, благосклонны ко мне, мои речи примите,
Память о доблестях всех вам сообщают они.
Книга, ступай и, спеша, выходи на свет необъятный!
Если красива на вид давней своею красой,
Пусть тебя тысяча рук обнимают с жаркой любовью
И в молчаливой ночи песни читают твои.
Вот что тебе предвещают речения Феба-Провидца:
Строки не станут твои прахом и пищей костра.
Славная ныне, иди же, беги по огромному миру, —
Ты на груди мудрецов свой заслужила приют.
Прежде да узришь Авсонию ты и Тирренские царства,[589]
10 Адрия брег обходя и Ионийский залив.
Авфид узнает тебя и Тибр с Эриданом узнают,[590]
Рейн[591] и в Этрусской земле славный повсюду Арно.
После наш Рейн и Кодан, и Секвану ты также увидишь,
Реки, что славный в себя Бетис вбирает, струясь.[592]
Будет Дунай посещенья достойный, и Сава, и Драва,
Лик и Атез, и еще горный Герцинский хребет;[593]
В соснах вершины его, и оттуда текут, низвергаясь,
Дивных четыре реки в столько ж сторон на земле.[594]
Ты, воспеванья достойна, достигнешь и крайних британцев,
20 Где утомленных коней в море скрывает сам Феб,
И на возвратном пути полетишь ты в полярные царства,
Желтая Эльба, златясь, хладной где льется волной.
Там неспеша ты пройдешь по равнине холодной и ровной,
Висла, однако, тебе повелевает спешить.
Там ты потертой, конечно, в пределы вступишь сарматов,
Песни мои принесешь с милыми шутками им.
вернуться
82. На дворец Иоанна Альба. Иоанн Альб — латинизированное имя Богуслава Лобковитца фон Гассенштейн (см. Од. I, 27; Эл. II, 4).
вернуться
83. О титулах властителей. Клавдий Птолемей (II в. н. э.) — александрийский географ и математик, создатель «космографии» (по-арабски «Альмагест»), подведший итог всей античной астрономии. В 1482 г. в Нюрнберге «Космография Птолемея» впервые была издана в переводе с греческого на латинский; улучшенное издание по совету Цельтиса предпринял Виллибальд Пиркгеймер с картами и схемами А. Дюрера, но оно вышло лишь в 1525 г. Цельтис иронизирует над страстью выписывать полную титулатуру всех знатных лиц.
вернуться
84. О Библии, спасенной от пожара. Излюбленная тема для описания «чудес» в средневековых хрониках, фамильных книгах и т. п.
вернуться
85. О кимвре... 86. О нем же. Кимерами Цельтис называл жителей Любека и Вагрии (см. напр. Од. III, 3), но в данном случае речь идет скорее об итальянце, поэте риторикосхоластического направления, именовавшимся Гелий Квинктий Эмилиан Кимвр, в 1493 г. призванном Максимиланом в Вену. Этим объясняется упоминание Цельтисом «латинских пенатов» и выражение «твой Рим». О его отношениях с чешскими утраквистами ничего не известно.
вернуться
87. О германцах, стремящихся в Италию. Патриотизм Цельтиса, при том, что сам он побывал в Италии и эта поездка имела для него огромное значение, заставляет его осуждать усилившееся в конце XV в. стремление молодых представителей образованного дворянства и патрициата к изучению римского права в Падуе и Болонье.
вернуться
88. О германском врачевании. Едва ли смысл этой эпиграммы нужно воспринимать буквально: известно большое количество немецких врачей в городах (среди них — друг Цельтиса Теодор Ульзен (см. Од. II, 20). Но у немецких князей было стремление приглашать итальянцев в качестве лейбмедиков — и это могло вызвать эпиграмму Цельтиса.
вернуться
89. К сотоварищам. Против немецких князей, которые предпочитают искусствам войну и охоту.
вернуться
90. К Краковской гимназии... Цельтис в Кракове был не только учеником, но и доцентом. Его традиционная вступительная речь не сохранилась, но в этой эпиграмме пародировано содержание таких речей.
вернуться
1. К своей книге. Аналогия этой эпиграмме — в оде «Моей музе» (выше, Од. III, 6). Как бы следуя древне-италийским пророчествам, поэт и путь своей книги представляет от Италии к северу, впрочем, довольно произвольно перемешивая географические названия.
вернуться
Авсония — Италия. Тирренские царства — Этрурия, нынешняя Тоскана.
вернуться
Авфид — река в Апулии, ныне — Офанто. Эридан — река По.
вернуться
Рейн — здесь, очевидно, р. Рено, на которой расположена Болонья.
вернуться
Секвана — Сена. Бетис — Гвадалквивир.
вернуться
Сава, Драва — притоки Дуная; Лик — р. Лех, приток Дуная, на котором расположен Аугсбург; Атез — р. Адидже, приток По. Герцинский хребет — лесистые горы Гарца, в средней Германии, охватывавшие области Тюрингии и Восточной Франконии.
вернуться
...четыре реки в столько ж сторон... — По-видимому Везер (на север), Заале (на восток), Наб (на юг) и Майн (на запад).