Неба планеты влекут всех и каждого к собственной цели,
И назначает судьба каждому свойственный срок.
Мальчиков губит Луна, причиняет и выкидыш также,
Майи небесный сын смертью подросткам грозит,
Юношей, дев незамужних, Венера, прельстив, похищает,
Феб принуждает уйти сильных из жизни мужей.
Те, кто в сраженьях горяч, от Марса свирепого гибнут,
Сам же Юпитер берет лишь поколенье свое.
Долгой жизни предел Сатурн дает человеку —
10 Этой ленивой звезде хладные старцы подстать.
И в звездоносные сферы восходят к недвижным светилам
Те, кто дольше живут и безупречнее всех.
36. О трех занятиях Вергилия[618]
Здесь я покоюсь, кто был прославлен песней тройною,
Я земледелец, пастух, я же и всадник-храбрец.
В песне тройной без труда я воспел поколенья людские,
И с прилежаньем каким все это сделано мной.
Первые люди лишь скот и пастбища ведали только,
И молоко лишь и сыр пищею были у них.
После Церера вздымать научила комкастую землю,
Тучные нивы дала с полбой, взращенной на них.
После оружия ярость прокралась под сельские кровли,
10 И начала возрастать к злату слепая любовь.
Сельские вскоре селенья они окружили валами
Мощными и на валах стены воздвигли еще.
Скоро величье владык, как и стены, погублены были
Роскошью, — ведь средь злодейств многих воздвиглись они.
37. О посвященном изображении врат храма
Эти врата я тебе посвятил, Святейшая Дева,
Дивная, весь этот храм препоручая тебе.
Пусть же с вождем навеки таким безопасен пребудет
Гость, и ко звездам небес он отлетит наконец.
38. Почему древность сжигала тела?[619]
Некогда установила почтенья достойная древность,
Соорудивши костер, мертвых тела сожигать,
Верно, затем, чтобы дух сразу в выси вознесся эфира
И чтоб не знал никаких спутника-тела оков.
И чтобы бренное тело, подвержено быстрому тленью,
Вскоре могло пребывать в первоначалах своих,
Иль, чтоб земля, выдыхая от тел погребенных зловонье,
Гиблых поветрий отсель не создала для людей.
Но благочестье, что выше, ввело погребение трупов
И повелело кропить прах животворной водой.
39. О нравах пьяниц по их комплекции[620]
Души людей опьяненье по-разному с толку сбивает,
Чтобы четыре царить в нас элемента могли.
Тот, кого желчь возбуждает, коль телом он Вакха воспринял,
Рвется к оружью, ярясь и затевая бои.
Рад насладиться сангвиник тогда языком благородным,
Речь безупречную слив с множеством милых острот.
Вакх у флегматиков с телом язык заодно поражает,
И уж не служат ему ноги и руки тогда.
А меланхолик, коль Вакха дары он вкусил ненароком,
Плакать начнет и давать, — пьяный, — обеты богам.
Ночью скорее, чем днем ты, кротчайший Вакх, похищаешь;
Есть и причина: влечет в небе Венера тебя.
41. Об изгнании бесов[622]
Древле, безумствуя, богу всю душу свою открывала
Женщина, двигаясь вся в жутком блистанье огня.
Жрец назначающий, чтобы клялась она, прямо подходит
К жертвенникам. Говорит по ритуалу слова.
Бога она представляя, тут ветры пускает из чрева.
Изгнанный так, — говорит, — и вылетает тот бог.
42. О гербе Стибория[623]
Я, кто обрубленный сук таскаю на теле лохматом,
Голову в космах мою кроют венки из сосны;
И средь лесов и холмов необузданным фавнам и нимфам,
Муз хороводам еще буду я другом всегда.
43. О вызывании демонов[624]
Как-то постигнуть желая, каким он родителем создан,
Царь на великую власть, как на опору смотрел;
Тут и явился мудрец, чтобы к жизни вернуть погребенных,
Тот, кто телу-тюрьме душу назад возвратил.
Царь ожидал, что царем своего он родителя узрит,
Но здоровенный монах явно предстал перед ним.
44. Об обманах Альберта Великого[625]
Некто Альберту дары посулил дорогие, желая
Первосвященником стать, кроме того и святым.
Тот им созданных слуг призывает, свечу погасивши,
И поручителю те лестные молвят слова:
«Вот мы пришли, — говорят, — чтоб тебя вознести; и даруем
Званье понтифика мы, славные храмы даем».
Тот полагал, что ему этот жребий выпал от вышних,
На колесницу тотчас он триумфальную влез.
Тотчас, эту обняв колесницу, Альберт умоляет,
10 Чтобы исполнила та ей подобающий долг.
Тот же ничтожность молений своих наполнил значеньем,
В грубом величье его оцепенели уста.
Тронулись в путь и везут по грязи к вонючему пруду,
Что в изобилье везде в Галлии грязной найдешь.
И уж колеса застряли, плененные глинистой гнилью,
Тут колеснице конец. Тот, кто качался, — упал.
Тут вся его голова погружается в жижу навоза, —
Так он, обманут, себе и наказанье обрел.
вернуться
36. О трех занятиях Вергилия. Обыгрывается содержание трех поэм Вергилия: пастушеских «Буколик», земледельческих «Георгии» и героической «Энеиды».
вернуться
38. Почему древность сжигала тела? Рассуждение приводит к весьма двусмысленному выводу: Цельтис считает трупосожжение основанным на разуме, а трупоположение — на предрассудке.
вернуться
39. О нравах пьяниц... Учение о четырех темпераментах человеческой натуры весьма распространено в антропологии Ренессанса.
вернуться
40. О Вакхе. Венера — в данном случае планета.
вернуться
41. Об изгнании бесов. В конце XV в. «охота за ведьмами» получила массовое распространение: в Страсбурге в 1487 г. издается знаменитое сочинение Якоба Шпренгера (генерального инквизитора Германии) и Генриха Инститора под названием «Молот ведьм», борьбе с ведовством уделил немалое внимание и друг Цельтиса Иоганн Тритемий (см. Од. III, 28; Эп. III 27—31, 98 и V, 81—82). Эпиграмма говорит скорее об ироническом отношении Цельтиса к проблемам ведовства.
вернуться
42. О гербе Стибория. Андреас Стиборий (Штёберль) — один из ближайших друзей Цельтиса, родом из Баварии, (ок. 1460—1515), математик, теолог и филолог-гебраист, участник «Дунайского ученого сообщества» и один из основателей, вместе с Цельтисом, «Коллегии поэтов и математиков» в Венском университете. См. также Од. II, 14 и 29; Эп. IV, 37 и V, 4. По-видимому, в его гербе было частое в немецкой геральдике изображение «Дикого человека» («Wildermann»), подобного античному Сильвану или Пану. Сильван с фавнами и нимфами — персонаж «Игрищ Дианы», созданных Цельтисом вместе с Тритемием в Вене.
вернуться
43. О вызывании демонов. См. выше, № 41. Здесь тоже шутливый смысл, к тому же еще сочетаемый с насмешкой над монахами.
вернуться
44. Об обманах Альберта Великого. См. Од. III, 21 и Эп. II, 81.