45. О большеротом обжоре[626]
Был большеротый, едой никакою ненасыщаем,
Все истребляющий, что кухня обильно дает.
Некогда был на пиру со своей он милою девой,
И не нашлось там еды, чтобы насытить его.
Алчною пастью своей схватил петуха он супругу
И с гребешком откусил голову напрочь у ней.
И оставалось немного, чтоб съесть и любимую деву,
Если б, сбегая, она прочь не умчалась стремглав.
Молим, чтоб в доме у нас не случился такой сотрапезник,
Ведь от подобных зубов гость ни один не уйдет.
46. К Риму, когда вступал в него[627]
Что остается, о Рим, как не громкая слава развалин,
Консулов стольких твоих, цезарей стольких еще?
Все пожирает губящее время, и нет в этом мире
Вечного. Доблесть одна и письмена не умрут.
47. О руке Суллы и ноге папы[628]
Для поцелуев свои руки древле протягивал Сулла,
Партию Мария он сделал своею когда.
Лучше, однако, насколько теперь в нашем мире живется,
Рим поцелуи когда дарит святейшим ногам.
48. О поцелуе Кесаря и папы[629]
Кесарь Фридрих, когда ты венок дарил мне священный,
Запечатлел на щеках мне дорогой поцелуй.
Я ж, если б в Риме увидел дворец Инноцента-Ноцента,
Тот мне велел бы его дать поцелуи ноге.
Дал поцелуи, склонясь, но уста мне гораздо милее
Кесаря, чем целовать ногу зловредную мне.
49. О Венере и Вакхе[630]
Нет, не бывает без Вакха приятной для сердца услады,
Также Венеры звезда радостей много несет.
Это заметив, всегда будь умеренным в должных границах,
Чтобы ни он, ни она не опьянили тебя.
Что похваляешься ты благородством тебя породивших,
Ибо пороков своих сам ты ничтожнейший раб.
51. О пьяном селянине[631]
Пьяное тело влачил, нагруженное Вакховой влагой,
Некий мужик и к святым храмам подходит затем.
Тут, преклонивши колена свои, сотворил он молитву,
Павши нетвердой стопой трижды, четырежды ниц.
И заключив, что молитвам уж вняли небесные лики,
Тотчас бросается он божии лики крушить.
Храма смотритель, идя, окруженный толпою народа,
Пьяные члены его палкой большой укротил.
52. О том, что муж должен спать отдельно[632]
Как повествуют, фракийский поэт, лишившись супруги,
После на ложе у всех женщин сумел побывать,
И по ущелиям гор на кифаре он пел горделиво:
Пусть не дерзает никто факелы брака возжечь.
В дикую ярость придя от совета такого, циконы
Тело рассекли певца с дивною лирой его.
Фебу скорбящему после к его колеснице высокой
Лиру приносят, а тот место ей дал среди звезд.
53. К Антонию Аллецию[633]
Первым, Аллеций, ты был среди всех германцев и песни
Мудрые ныне поешь славных поэтов былых.
Ты ведь не только доволен, что Феба постиг песнопенья,
Мало того, — окрылен, — вышних чертогов достиг.
Так постигай же душою ты звездные в небе дороги,
И по различным каким движутся звезды кругам.
Ты начинай постигать звездоносного светочи мира,
Знаков небесных заход как и восход объясни.
Ты начинай говорить о затмении темного солнца,
Бледной луною когда розовый шар заслонен.
Глупому люду начни предрекать, что будет в грядущем,
В ливнях иль ветрах когда явится будущий день.
Ты укажи, почему звезды ясным делают небо,
День, какие прольет с хладного неба снега.
Ты сообщи, дни какие удобны для дел совершенья,
Чтоб со счастливым концом время текло для тебя.
Так твое имя везде пролетит по землям различным,
Должен и я похвалой громкой тебя воспевать.
вернуться
45. О большеротом обжоре. Гиперболизация сатирического образа, характерна для народной литературы Ренессанса: ср. Моргайте у Л. Пульчи и Гаргантюа у Ф. Рабле.
вернуться
46. К Риму, когда вступал в него. Для гуманистов Северного Возрождения отношение к руинам Рима выражало собой восприятие античности: современная Италия никогда не приравнивалась к древнему Риму.
вернуться
47. О руке Суллы и ноге папы. Сулла (138—78 до н. э.) — знаменитый римский диктатор. Обычай поцелуя туфли при приеме папой, установленный Иннокентием III в начале XIII в., был постоянным предметом возмущения со стороны немцев.
вернуться
48. О поцелуе Кесаря и папы. Император Фридрих III, наградивший Цельтиса лавровым венком, поцеловал при этом его в щеку. Цельтис был в Риме в 1488 г., когда папой был Иннокентий VIII (1484—1492), прославившийся своим открытым покровительством родственникам. В Риме ходила эпиграмма, приписывавшаяся Маруллу, будто папа — действительно «папа», потому что в Риме у него восемь сыновей и не меньше дочерей. Имя «Innocens» букв. означает «невинный», соответственно «Nocens» — «злодей».
вернуться
49. О Венере и Вакхе. Принцип воздержания от излишеств был девизом Максимилиана I — «semper modestus» («всегда скромен»), «halt Mass» («будь умерен») — на гравюре Дюрера «Триумфальная арка Максимилиана I».
вернуться
51. О пьяном селянине. По фабуле приближается к латинским фацетиям, напр. Генриха Бебеля.
вернуться
52. О том, что муж должен спать отдельно. Своеобразный вариант мифа об Орфее. Циконы — фракийское племя в «Одиссее».
вернуться
53. К Антонию Аллецию. 54. К Ромулу. Обе эпиграммы обращены к юным поэтам, ближе не известным; как явствует из текста, примерно одинаковые советы им обоим Цельтис дает, призывая обратиться к познанию мира, движения светил, связи причин. В обоих само понятие «поэт» связывается с функцией пророка, ведущего вперед своих соотечественников.