74. О коне Кумана, которого тот не дал мне
В городе нет ездока, чтобы мне он коня не доверил,
Только Куман своего не доверяет коня.
Боже избави тебя от коня, если он не приемлет
Как чужой жены, так и поводьев чужих.
75. О Фламминие[650]
В нориков села пришел рожденный Фламминиев родом
Некто, и голым он был от головы и до пят.
Впрочем, после того, как нашел у друзей он поддержку
И кошелек у него вырос от наших монет,
Сразу же стал он считать, что пред всеми почетом отличен,
И никого он не стал равным себе почитать.
Всем неприятен, и другом он не был ничьим настоящим,
Располагая слова хитро на корысть свою.
И наконец обманул он собратьев Фламминиев ложью,
Ради денег когда слово нарушил свое.
76. О Кольборе[651]
Кольбор, зачем ты сидишь, делами писцовскими мучась,
Новое званье стяжав к славе великой своей?
Не отвечаешь ты мне, новизной возгордившийся рода, —
Вот я и знаю, что ты вовсе не принца писец.
77. О богатом теологе
Часто прелестные девы стремятся под кров богатея,
Коим взаймы он дает деньги, а сам их берет.
78. К Кольбору
Кольбор, германского ты отвергаешь лишь песни поэта,
В коих он сам уже даст собственный, знаю, совет.
Ложно ты пишешь, что ты благородного рода потомок
Я-то ведь знаю, в какой день ты отцом порожден.
Мальчиков тот обучил затирать восковые таблички
Некогда и научил юные руки писать.
На колокольнях высоких он вызвал звучание меди,
И за веревку тянул колокола он свои.
Ныне иди, отдаляя товарищей вздернутым носом,
10 Новые званья ищи в роде отца твоего.
Но если в сердце твоем благородство достойного рода,
Кольбер, вот эти стишки крепко запомни теперь:
Брось-ка надменность души, прогони и надутое чванство,
Как справедливости друг, этим моленьям внемли.
Тонкий и вежливый, ведай ты меру любови и гнева,
Скрючена, алчностью пусть не соблазнится рука.
Так по заслугам и честь тебя ждет, и в жизни почтенье,
И благородный фавор вместе с достатком навек.
79. К Ласке[652]
Ласка-болтушка бежишь через город ты весь репоедов
И, словно сказка, стоишь прямо на рынке у них.
Пиршество так ни одно в репоедских домах не обманет
Твой, блюдолизка, язык, жадный всегда до вина.
Ты возвещаешь, болтушка, что в царствах во всех говорится,
Знаешь, о чем короли речи ведут и князья.
Знаешь, где прячется срам и о чем новобрачная плачет,
И что на ложе своем женщина часто пьяна.
Часто вид мудреца, а часто глупца принимаешь,
10 Но между этим и тем здравого смысла — ни в грош.
80. К Кольбору
Кольбор, скажи мне, зачем постоянно ты ходишь курчавый?
Редкий лишь волос твою лысину тщится сокрыть.
С титулом брата ты столько богатств с алтарей загребаешь,
Что уже митра должна быть на твоей голове.
Или, болтая руками, бормочешь ты непрестанно, —
Этим искусством привык глупый ловиться народ.
81. О родине и учении Альберта Великого[653]
Есть древнейший народ, населяющий земли германцев,
Тот, что от свевов горы имя свое получил.
Ныне сей славный народ в городах обитает красивых,
Где начинается Истр среди холодных ключей.
Город Лабак недалеко оттуда, прославлен молвою,
Это и есть, — говорят, — город Альберта родной,
Гению коего мир целиком себя поручает,
Как и созвездье небес в вечном движении их.
Все, что содержит земля, заключает и море и воздух,
10 Он талантом своим сделал доступным для нас.
Действуй же, и коль ученье Альберта Великого хочешь
Ты постигнуть, читай ясные книги его.
К логике, к физике ль ты подойдешь иль к познанью болезней:
Будет всегда для тебя истин наставником он.
82. На четвертую трагедию Сенеки[654]
вернуться
653
вернуться
654