Солнечных часов тень от стрелки, кругом
10 Движась, все дела указует Феба,
Быстрые луны годовые ходы
В пору ночную.
Иль, как всходит он над волной Востока,
Смотришь, знак какой иль распорядитель
В каждом часе есть, коль помедлишь только,
Видишь отдельно.
Ни один, кого край Германский помнит,
Не свершил того, ни в искусстве большим
Не был грек, Мемфис, сицилиец или
20 Тигром рожденный,
Но рожденный был он в пределах наших,
Там, где катит Истр в клокотанье воды
И от Рейна вдаль убегая, мчится
К ветрам Востока.
22. К Георгию Цигну, теологу, объявляющему себя противником законоведов, считающих, что не надо учиться свободным искусствам[153]
Цигн, кто белизной крыл своих прославлен,
Средь гусей блестя в середине самой,
Что, шипя, твоим домогались зваться
Именем славным,
Бартол, Бальд,[154] аббат Салицето также,
Порк и тот, кого громогласно надо
Правом звать самим, Бутрион, Рамунд и
Лин вместе с Азо;
Твой поколебать дух они не в силах,
10 В истине когда ты был стойким, ликом
Светел, и к семи побуждая юных
Вольным искусствам;
Права ты крючков избегаешь, вздора,
Что обмана полн, западней, уверток,
Справедлив в душе, коль их нет, не ищешь
Сложностей ложных.
Если видишь ты преступленья ясным
Взором, ты на них нападаешь смело,
Истины путем идя, презираешь
20 Несправедливость.
Не иначе, как сотрясают волны
Мощную скалу, ударяя с шумом,
Но, недвижна, та презирает волны,
Их раздробляя,
Или как стоял пес молосский мощный
В самой гуще средь собачонок своры,
Скаля пасть и всем их внушая ужас
Зубом могучим,
Был таким ты сам средь такой оравы,
30 Цигн, стрелами лжи поражаем столько,
Сколько раз Катон был святым сенатом
Ясно оправдан.[155]
Дивным ты умом постигаешь книги,
Наставляют те, как высоким чести
Следовать путем, постигая в небе
Господа Бога,
Наши души кто поместит на небе,
Если мы святым следуя законам,
Сильные, презрим гиблые услады
40 Лживого мира.
Знаменьем святым озаренный, в бедах
Сохранять велишь безмятежность духа,
Ни средь благ лица, ни среди успеха
Ввысь не подъемля.
Тщетную свою божество слепое[156]
Все ведет игру, колесо вращает,
Но мудрец ее презирает стойкий
И ненавидит.
Он один лишь тверд, независим, тонок,
50 Прочную блюдет он фигуру шара,
Что хранят своим трепетным мерцаньем
Неба созвездья.
Он бежит углов и убежищ тайных,
Что ему шипы и чащоб преграды, —
Хочет жизнь свою он согласной сделать
С волею неба.
Цельтис, кто рожден близ потоков Майна,
Эту песнь тебе посвятил простую,
Испытал когда он мужей доверье
Репу едящих.[157]
23. К Себальду Кламозу, против алчных[158]
Кламоз, прославлен нашими песнями,
И, добрый, тем же воздавший мне,
Хоть и немногое узнаешь,
Славный, от Муз ты моих замерзших,
Они, быть может, боль облегчат твою,
Печаль, что разум точит тебе, уняв,
Когда друзей недавно ложных
Ты испытал на себе коварство.
И если алчный деньги твои унес,
10 И состоянью он причинил урон,
Как тать кровавый, в закоулках
Грабит до нитки людей невинных;
Ну пусть крадет он деньги сокрытые,
На злате лики изображенные,
Но не сумеет он ограбить
Славы твоей, что родила доблесть.
Тебя славнейший нориков город нам
Явил из рода славного, древнего,
При кесарских и королевских
20 Был кто дворах и блистал оружьем.
Подобно предкам, юный, сражаешься
Ты под началом Фридриха-Кесаря,
Кто увенчал для всех священным
Голову мне Аонийским лавром.
Теперь же, предан духа спокойствию,
Живешь, довольный отчими средствами
И доблестью иметь считаешь
Ты о потомстве святую думу.
Тебе приятно честь особливую
30 Наук оставить тем, кто придет вослед, —
Под нашим солнцем не найдется
Дела поистине долговечней.
Есть Рим — свидетель, как и Эллада вся,
Средь сокрушений вся разоренная, —
Жива благодаря наукам
И суждена ей навеки слава.
Сюда, стремясь, и духом своим высок,
Лелеешь книги и побуждаешь всех
Потомков Муз, грядущим чтобы
40 Памятки эти векам вручили.
вернуться
Георг Цингель (1428—1508) из Оденвальда, в 1466 г. магистр искусств в Венском университете, в 1473 г. — декан факультета искусств; с 1474 г. профессор теологии, ректор и вице-канцлер в Ингольштадте. Выступил с осуждением ученика и последователя Цельтиса Якоба Лохера Филомуза, добившись его изгнания из Ингольштадта: Цингель обвинил его в увлечении языческими поэтами и нарушении христианской морали. Этот спор между Цингелем и Лохером (1502—1506) был прообразом последующих столкновений гуманистов с обскурантами. На стороне Цингеля выступил также Якоб Вимпфелинг, а Якоба Лохера (1471 —1528) поддержали молодые гуманисты. Цельтис, сблизившийся с Цингелем в Ингольштадте, сохранял с ним добрые отношения и позже, о чем свидетельствует письмо Цингеля из Ингольштадта в Вену в 1503 г., где он предупреждает Цельтиса против «ложных друзей» (Ерр. 177). В этой связи оду к Георгу Цингелю (или Цигну — по-гречески «лебедю») можно отнести ко времени начала спора. Цельтис не столько оправдывает Цингеля, сколько защищает его от нападок своих единомышленников, напоминая, что сам Цингель был в свое время противником схоластов-законоведов и апологетом гуманизма. Возможно, здесь играл роль и рецидив христианского благочестия у Цельтиса в связи с болезнью и его паломничество.
вернуться
Бартол, Бальд... — Перечисляются имена «столпов» схоластического правоведения: Бартоло Сассоферрато, «постглоссатор» (1314—1357), Бальд де Убальдески из Падуи (1327—1400), Рамон Луллий (1234—1314).
вернуться
...Катон был... оправдан. — Катон Старший (II в. до н. э.), знаменитый защитник старины, 50 раз привлекался врагами к суду, но безуспешно.
вернуться
...божество слепое... — Фортуна, с ее колесом судьбы. Мудрец же следует фигуре шара (ст. 50); у Николая Кузанского шар — идеальная фигура, олицетворяющая единого всевышнего бога; кроме того, это форма планет, осуществляющих непререкаемую божественную судьбу, — Цельтис верен своим астрологическим представлениям.
вернуться
...мужей доверье Репу едящих. — «Репоедами» Цельтис называет швабов и баварцев (ср. Од. ΙΓ, 16); этот термин он все время применяет к своим коллегам в Ингольштадте (и к самому себе). Речь идет о доверии ингольштадтцев, среди которых находится Георг Цингель (ср. Од. II, 26).
вернуться
Зебальд Шрейер (букв. «Крикун», лат. «Кламоз», 1446—1520) из Нюрнберга, близкий к гуманистам, бакалавр искусств в Лейпцигском университете, участвовал в римском походе Фридриха III, затем был членом Малого Совета Нюрнберга, попечителем прихода церкви св. Зебальда. Известен как покровитель образования и искусств; в частности, по его заказу выполнена в мастерской Петера Фишера Старшего знаменитая рака св. Зебальда. Цельтис для него написал оду св. Зебальду (III, 10). Находясь в Нюрнберге, Цельтис жил в доме Шрейера. В напряженной политической жизни Нюрнберга Шрейер, естественно, имел немало врагов, о чем говорит Цельтис.