6. К Урсуле с утверждением, что лишь бегством можно победить Венеру
Сколь уж я клялся, моля небеса быть свидетелем клятвы,
Урсула, клялся, что впредь я твое ложе презрю,
Ибо сносить нет сил твой язык беззастенчиво-наглый,
Речи, что вечно моим прихотям наперекор,
Хитрости, что у тебя в коварной груди созревают,
Между тем как в лице явлен поруганный стыд.
Твой выдыхает рот зловонье вчерашней попойки;
Ты против воли моей с лаской ко мне пристаешь,
А уж на шее видны белоснежной обильные меты
10 Страстных укусов того, кто распалял твою страсть.
Только ведь это — ничто в сравнении с кознями злыми,
Из-за которых врасплох чуть не поймали меня.
Если б достало мне сил, живя, без тебя обходиться
И пред собою лицо вечно не видеть твое
(Что, как не облик твой, рождает мой трепет любовный,
Что, как не взор, мне давал пищу для страсти былой?)!
Можно с пороком любым сражаться открыто и честно,
И лишь Венеру одну бегством немым победишь.
Ты убежишь — и она убежит; но с тобою пребудет,
20 Если ты порчу души лакомством будешь питать.
Как от серной трухи разгорается сильное пламя
И от остатков золы мощный родится костер,
Так от малейших причин зачастую любовь возрастает,
Как из невидных ключей реки большие текут.
Стало быть, надо мне гнать и твой вид и медовые речи,
Коими ты, изощрясь, ловишь зеленых юнцов.
Ты бесстыдно клялась, что люб тебе Цельтис единый,
Что остальных мужчин всех ты не ставишь ни в грош.
Опытом я научен: кто тебе бы ни слал подношенья,
30 Тотчас получит взамен всласть наслаждений ночных.
О изобилье девиц, в товар превратившихся ходкий,
Рыщущих всюду, кому тело б за деньги продать!
Им ни стыд не знаком, ни честность, ни чувства простые,
Только к наживе они жадной душой склонены.
Глянь, как природы закон взаимные строит союзы,
Одушевленный мир объединяя в одно.
Всем в достояние дан один лишь супруг для любови —
Явственно это среди четвероногих и птиц.
Бык склоняет рога пред коровой своей белоснежной,
40 Бьется петух с петухом в лютом кровавом бою.
Как усмиряют уздой коня, что еще не объезжен,
Слушать велят седока, ставшего ношей ему,
Так и женщине той, что в любовниках разнообразья
Ищет, покажет один кнут к добродетели путь.
А напоследок тебе скажу я сужденье такое,
Мерзкая, правду прочти в этих немногих стихах:
В час, когда льдистый Дракон[452] упадет в закатные воды
Или дикарь Волопас с матерью вместе своей,
Звездами вспыхнет земля, а на небе расстелются травы,
50 И в нерушимый союз вступят огонь и вода,
И под влагой морской сокроются снежные Альпы, —
Ты лишь тогда подчинишь воинов Феба[453] себе.
Следственно, нежно ласкай влюбленного, ставши послушной,
И научись разделять нежности только со мной, —
Должную верность блюдя, ты любви своей пылкой отдашься,
Прежнюю этим вину сможешь отмыть без труда!
Я не стерплю, чтоб рога наставлял мне даже Юпитер
Иль светоносец, что век по небу мчит колесо.