Стихотворения

И исторгла из недр молний слепящий огонь,
И содрогался эфир, сотрясаемый грохотом гулким,
Будто обрушил Зевс полюса оба на нас.
Из отворившихся туч непомерная хлынула влага,
И паруса от дождя отяжелели тотчас.
Вот уж Эвр над волной дохнул, одержавший победу,
И над гладью морской полную власть захватил.
Сильною бурей гоним, корабль то взмывает к светилам,
100 То, словно тщась угодить в ад, устремляется вглубь.
Судно плывет по валам, сквозь темный сыреющий воздух,
Будто его под землей скорбный несет Ахеронт.
Скрылись все за сплошной завесою облачной звезды,
И ни одна не была нам из Медведиц видна,
И не светился Цефей в лучезарной епископской митре,
И ни звезды не нашел я, обозрев небосвод.
Сам капитан корабля велит опустить без задержки
Рей концы и от рей отъединить паруса;
Сели на весла гребцы, срубив предварительно мачту,
110 И бушеванье стихий нас по волнам понесло.
Все, как один, моряки до звезд возвысили крики,
Ибо в спасенье никто не был уверен теперь.
Крик подобный стоит в каком-нибудь граде австрийском,
Если толпа, захмелев, до погребов дорвалась,
Так же орут моряки, когда по Истру на судне
В край Баварский везут многие бочки с вином.
Платье снимаю на случай, коль вплавь придется спасаться,
Доску или весло чаю найти на корме, —
Тут припадает ко мне, обнимая, Барбара, нежно,
120 И со слезами речет, с воплем такие слова:
«Если, Цельтис, свое ты доверишь тело пучине,
Знай, бестрепетно я спутницей стану тебе,
Пусть мне погибель грозит, и, гонимы одною волною,
Странствовать станем, пока к берегу нас не прибьет.
А коль не будет дано нам устойчивой почвы коснуться,
И не пригонит волна к берегу наши тела,
Море, несущее смерть, пусть нам общею станет могилой,
И на останках пускай надпись такую узрят:
«Барбара с Цельтисом жизнь окончила в водах бурлящих,
130 К Фуле на корабле столь несчастливом плывя».
Молвила так. А я, трепеща, помолился Нептуну
И обратился к нему с просьбой несчастным помочь:
«Вырви из этих зыбей меня, о Нептун! Ежегодно
Жертву тебе принесу, гимны, хваля, пропою,
И обещаю, что впредь по твоим просторам скитаться
Не захочу и в края чуждые шаг устремлять.
Ибо Германия вся осмотрена нашим стараньем
И с четырех сторон нами описана вся.
Век, что осталось прожить, даруйте Цельтису, боги,
140 Чтоб сей остаток провел он в своем утлом дому!»
Слышали боги меня — во сне, усталостью сморен,
В небе Меркурия зрю, что таковое речет:
«После того, как ты к тевтонскому брегу вернешься,
Цельтис, и парус тебя к краю германцев примчит,
Без проволочки ступай к отрогам Альп дождеродных,[492]
Где воедино слились три достославных реки:
Изис с востока течет, Атезис — от запада солнца,
Третий струится поток по серентинским долам,
Там, где город Бользан в обширной долине простерся,
150 И не избегни в пути теплой тирольской земли.
Или в Тергест поспешай, в Горик, или в Юлия Форум,
Где был Петр Боном, твой покровитель, рожден,
Или, на пользу себе, ты к Бриксне влекись иль Триденту, —
Там покровитель Муз властвует Максимильян,
Тот, кто замыслил давно привесть в края алеманов
Сонмы пегасовых нимф, хоры сестер-Пиерид.
Он дарует тебе на вечные веки богатство
И не допустит, чтоб ты в страхе пред бедностью жил,
И от содружества дар установит священным Каменам
160 И совместный приют двум математикам даст
Там, где стены стоят знаменитого города Вены
И где на Цетии дар Вакхов обильно растет.
Максим тебе повелит стать правителем этого дома,
Сам прикажет, чтоб ты принял там царскую власть;
Станешь чело украшать поэтов торжественным лавром,
Кои по смерти твоей людям заменят тебя».
Это изрекши, взлетел он к созвездьям на крыльях проворных,
Неутомимый, достиг вмиг беспредельных небес.
Туча редела меж тем, и буря вблизи побережья
170 Стала намного слабей, чем над пучиной морской.
Бросили якорь тогда, но каната до дна не хватило,
Твердую почву не смог якорный крюк зацепить.
Тут внезапным броском мы в море лот опустили,
Чтобы понять, где мы есть, и оценить глубину.
Место есть, где Германия заперта северным краем
И где из хладных вод дальняя Фула встает,
Рядом с которой, крошась, каменистым потоком утесы
Форму срамную скалам в грохоте волн придают.
Скалы Оркадами те вслед за греками нами зовутся,
180 Молвят, ссылали сюда клятву презревших богов,
Племя соседнее скалы по-своему Дроллами кличет,
Так как тумана клоком взору они предстают.
Верим охотно и мы: в обличиях разных блуждавших
Призраков видели мы там, у грохочущих скал;
Призракам нравится труд, что на пользу идет человеку,
Службой они хотят в море приют обрести,
Но если кто-то в сердцах их обидит словами иль делом,
Прочь убегут и вредить станут в отместку потом:
То отнимут весло, то судно в пучине потопят,
190 Якорь сорвут со дна, в море отгонят корабль,
Часто стараньями их поднимается грозная буря,
К скалам несущая всех на каменистую мель.
Бури порыв и Эвр нас пригнали в то место глухое,
И средь ужасных скал краткая ночь протекла.
Темная туча ввыси истончилась, и воздух стал реже,
Начало небо краснеть, чуя грядущий рассвет,
Вот уж и вширь и вдаль завиднелось от ясного Феба,
И невдали от себя Фулу увидели мы.
Мачта воздвигнута вновь, приторочены к реям канаты,
200 И натянул изгиб поднятые паруса.
С места снимаемся мы и идем, счастливые, в море,
В гавань уж входим твою, Фула, стремлений венец,
И немедля воздать мы Нептуну спешим, наполняя
Чаши священные, день весь продолжая в пирах.
После того, как мы усталости сбросили бремя
И всей Фулы предел я осмотрел, обойдя,
И когда небосвод засветился созвездьями, ясный,
И благотворный Кавр гладью морской завладел,
Я от этих морей Океана льдистого вскоре
210 Уж по холмам и горам к краю Атезиса шел.
Вскоре я взыскан был властителем щедро верховным
И рассказал, для чего в путь я далекий пошел.
Тут император сказал: «Накормить нетрудно поэта.
Коль пожелаешь тебе, Цельтис, я дам и жену.
А коль священником стать захочешь по собственной воле,
Сам доставишь себе деньги, что недостают».
«Лация высший владыка, венец великой державы,
Не по душе мне ярмо тяжкое это, поверь.
Песнями мне по душе принесть бессмертье владыке,
220 Чтобы делами его был бы весь мир восхищен.
Дабы достигнуть сего, о царь царей несравненный,
Дай ежегодную мне мзду и надежный очаг!»
Он согласился и все обозначил собственноручно,
Что я просил, и, вручив дар, приказал мне уйти.