Сельская картина
М.А. Эртелю
Сквозь зелень воздушность оделаих пологом солнечных пятен.Старушка несмелошепнула: «День зноен, приятен…»
Девицаклубнику варила средь летнего жара.Их лицаомыло струею душистого пара.
В морщинах у старой змеиласькак будто усмешка…
В жаровне искрилась,дымя, головешка.
Зефир пролетел тиховейный…Кудрявенький мальчикв пикейнойматроске к лазури протягивал пальчик:«Куда полетела со стен ты,зеленая мушка?»
Чепца серебристого ленты,вспотев, распускала старушка.
Чирикнула птица.
В порыве бескрыломдевицагрустила о милом.Тяжелые косы,томясь, через плечи она перекинула разом.
Звенящие, желтые осыкружились над стынущим тазом.
Девица за ласточкой вольнойследила завистливым оком,грустила невольноо том, что разлучены роком.Вдруг что-то ей щечку ужалило больно —она зарыдала,сорвавши передник…И щечка распухла.
Варенье убрали на ледник,жаровня потухла.
Диск солнца пропал над лесною опушкой,ребенка лучом искрометным целуя.
Ребенок гонялсяза мушкойсредь кашек.Метался,танцуя,над ним столб букашек.
И вот дуновеньеструило прохладуволною.Тоскливое пеньезвучало из тихого саду.
С распухшей щекоюбродила мечтательно дева.Вдали над ложбиной —печальный, печальный —туман поднимался к нам призраком длинным.
Из птичьего зевазабил над куртинойфонтанчик хрустальный,пронизанный златом рубинным.
Средь розовых шапок левкоястарушка тонула забытым мечтаньем.И липы былоепочтили вздыханьем.Шепталастарушка: «Как вечер приятен!»
И вот одевалазаря ее пологом огненных пятен.
Воспоминание
Посвящается Л.Д. Блок
Задумчивый вид:Сквозь ветви сиренисухая известка блеститзапущенных барских строений.
Всё те же стоят у воротчугунные тумбы.И нынешний годвсё так же разбитые клумбы.На старом балкончике хмельпо ветру качается сонный,да шмельжужжит у колонны.
Весна.На кресле протертом из ситцастарушка глядит из окна.Ей молодость снится.
Всё помнит себя молодой —как цветиком ясным, лилейнымгуляла веснойвся в белом, в кисейном.
Он шел позади,шепча комплименты.Пылали в грудиее сантименты.
Садилась, стыдясь,она вон за те клавикорды.Ей в очи, смеясь,глядел он, счастливый и гордый.
Зарей потянуло в окно.Вздохнула старушка:«Всё это уж было давно!..»Стенная кукушка,
хрипя,кричала.А время, грустя,над домом бежало, бежало…
Задумчивый хмелькачался, как сонный,да бархатный шмельжужжал у колонны.
Отставной военный
Вот к дому, катя по аллеям,с нахмуренным Яшкой —с лакеем,подъехал старик, отставной генерал с деревяшкой.
Семейство,чтя русскийобычай, вело генерала для винного действак закуске.
Претолстый помещик, куривший сигару,напяливший в полдень поддевку,средь жарупил с гостем вишневку.
Опять вдохновенный,рассказывал, в скатерть рассеянно тыча окурок,военныйпро турок:«Приехали в Яссы…Приблизились к Турции…»Вились вкруг террасыцветы золотые настурции.
Взираяна девку блондинку,на хлеб полагаясардинку,кричалгенерал:«И под хохот громовыйпроснувшейся пушкиложились костьми батальоны…»
В кленовойаллее носились унылые стоныкукушки.
Про душную страдув полях где-то пелитак звонко.Мальчишки из садусквозь ели,крича, выгоняли теленка.
«Не тот, так другойпогибал,умножалисьмогилы», —кричал,от вина огневой…Наливалисьна лбу его синие жилы.