– Скажи, родимый,Будет ли война? —И я сказал: – Наверное, не будет.
– Дай Бог, дай Бог…Ведь всем не угодишь,А от раздора пользы не прибудет… —И вдруг опять:– Не будет, говоришь?– Нет, – говорю, – наверное, не будет.– Дай Бог, дай Бог…И долго на меняОна смотрела, как глухонемая,И, головы седой не поднимая,Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей?Весь этот белый свет,Быть может, встал пред нею в то мгновенье?Но я глухим бренчанием монетПрервал ее старинные виденья…– Господь с тобой! Мы денег не берем!– Что ж, – говорю, – желаю вам здоровья!За все добро расплатимся добром,За всю любовь расплатимся любовью…
Спасибо, скромный русский огонек,За то, что ты в предчувствии тревожномГоришь для тех, кто в поле бездорожномОт всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,Среди тревог великих и разбояГоришь, горишь, как добрая душа,Горишь во мгле – и нет тебе покоя…
<1965>
Памяти матери
Вот он и кончился, покой!Взметая снег, завыла вьюга.Завыли волки за рекойВо мраке луга.
Сижу среди своих стихов,Бумаг и хлама.А где-то есть во мгле снеговМогила мамы.
Там поле, небо и стога,Хочу туда, – о километры!Меня ведь свалят с ног снега,Сведут с ума ночные ветры!
Но я смогу, но я смогуПо доброй волеПробить дорогу сквозь пургуВ зверином поле!..
Кто там стучит? Уйдите прочь!Я завтра жду гостей заветных…А может, мама?Может, ночь —Ночные ветры?
<1965>
Вечернее происшествие
Мне лошадь встретилась в кустах.И вздрогнул я. А было поздно.В любой воде таился страх.В любом сарае сенокосном…Зачем она в такой глушиЯвилась мне в такую пору?Мы были две живых души,Но неспособных к разговору.Мы были разных два лица,Хотя имели по два глаза.Мы жутко так, не до конца,Переглянулись по два раза.И я спешил – признаюсь вам —С одною мыслью к домочадцам:Что лучше разным существамВ местах тревожных —не встречаться!
<1965>
Жар-птица
Когда приютит задремавшее стадоСемейство берез на холме за рекой,Пастух, наблюдая игру листопада,Лениво сидит и болтает ногой…
Есть маленький домик в багряном лесу,И отдыха нынче там нет и в помине:Отец мой готовит ружье на лисуИ вновь говорит о вернувшемся сыне.
А дальше за лесом – большая деревня.Вороны на елках, старухи в домах.Деревни, деревни вдали на холмах,Меж ними село с колокольнею древней…
В деревне виднее природа и люди.Конечно, за всех говорить не берусь!Виднее над полем при звездном салюте,На чем поднималась великая Русь.
Галопом колхозник погнал лошадей,А мне уж мерещится русская удаль,И манят меня огоньками уютаЖилища, мерещится, лучших людей.
Мотало меня и на сейнере в трюме,И так, на пирушках, во дни торжества,И долго на ветках дорожных раздумий,Как плод, созревала моя голова.
Не раз ко дворцу, где сиял карнавал,Я ветреным франтом в машине катился,Ну, словом, как бог, я везде побывалИ все же, и все же домой воротился…
– Старик! А давно ли ты ходишь за стадом?– Давно, – говорит. – Колокольня вдалиДеревни еще оглашала набатом,И ночью светились в домах фитили.– А ты не заметил, как годы прошли?– Заметил, заметил! Попало как надо.– Так что же нам делать, узнать интересно…– А ты – говорит, – полюби и жалей,И помни хотя бы родную окрестность,Вот этот десяток холмов и полей…– Ну ладно! Я рыжиков вам принесу…
Как просто в прекрасную глушь листопадаУводит меня полевая ограда,И детское пенье в багряном лесу,И тайна древнейших строений и плит,И только от бывшей печали, быть может,Нет-нет да и вспомнится вдруг, затревожит,Что осень, жар-птица, вот-вот улетит…
<1965>
Мое слово верное прозвенит…
Мое слово верноепрозвенит!Буду я, наверное,знаменит!Мне поставят памятникна селе!Буду я и каменныйнавеселе!..
Из восьмистиший
1
В комнате темно,В комнате беда, —Кончилось вино,Кончилась еда,Кончилась водаВдруг на этаже,Отчего ж тогдаВесело душе?