И где бурные волны, дробясь об утес,
Бьются с ревом бесплодных усилий, –
Он пропал, он исчез… легкий ветер унес
Тихий шум его реющих крылий…
И безумной слыву я с тех пор, оттого,
Что незримого друга люблю я,
Что мне с ветром доносится шепот его,
Дуновенье его поцелуя…
Пусть непонятой буду я в мире земном,
Я готова страдать терпеливо,
Если рай нахожу я в безумье своем,
Если бредом своим я счастлива!
Ах, не плачьте!.. Не надо мне вздохов и слез…
Вы, тоскуя, как я, – не любили!..
Схороните меня среди лилий и роз,
Схороните меня среди лилий…
Он склонится, развеет таинственный сон
Среди лилий и роз погребенной,
И воскресну тогда я бесплотной, как он,
И сольюсь с ним душой окрыленной!
4 марта 1893
Элегия
Я умереть хочу весной,
С возвратом радостного мая,
Когда весь мир передо мной
Воскреснет вновь, благоухая.
На все, что в жизни я люблю,
Взглянув тогда с улыбкой ясной, –
Я смерть свою благословлю –
И назову ее прекрасной.
5 марта 1893
Окованные крылья
Была пора, когда могла
Я жить, паря в лазурной дали,
Когда могучих два крыла
Меня с земли приподымали.
Но вот я встретила тебя…
Любви неодолима сила! –
И крылья я свои сложила,
Чтоб жить, страдая и любя…
С тех пор напрасно к светлой дали
Стремить души своей полет, –
Мне крылья легкие сковали
Любовь и гнет земных забот.
Но жизнь мою связав с твоею,
Я не могу роптать, о, нет!
Пока мне счастья блещет свет –
О небесах я не жалею.
Когда же страсть в твоей груди
Сменится холодом бессилья, –
Тогда, молю, освободи
Мои окованные крылья!
27 июня 1893
Колыбельная
Вечер настал, притаились ручьи,
Гаснет сиянье зарниц;
Нежно упала на щечки твои
Тень шелковистых ресниц.
В дальнем лесу на прощанье свирель
Трель отзвучала свою…
Тихо качая твою колыбель,
Песню тебе я пою.
Долго, любуясь тобой перед сном,
Я созерцаю, любя, –
Небо во взоре невинном твоем
Рай мой в глазах у тебя.
Долго смотрю я на ангельский лик:
«Милый, – твержу я, грустя –
Ты еще крошка, а свет так велик…
Будешь ли счастлив, дитя?» –
Видит лишь месяц средь темных ночей,
Что я на сердце таю;
Шлет он мне сноп серебристых лучей,
Слушает песню мою…
Спи, не одна я счастливой судьбой
Бодрствую в мраке ночном.
Ангел-хранитель твой бдит над тобой
И осеняет крылом.
11 сентября 1893
Во сне
Мне снилося, что яблони цвели,
Что были мы детьми, и, радуясь, как дети,
Сбирали их цветы опавшие – с земли,
Что было так светло, так весело на свете
Мне снилося, что яблони цвели…
«Смотри наверх, – сказала я, – скорей.
Там бело-розовый бутон раскрылся новый,
Сорви его, достань!» – По прихоти моей
Ты влез на дерево, но, спрыгнуть вниз готовый,
Упал на груду сучьев и камней.
И умер ты… Но грустно было мне
О том лишь, что одна осталась я на свете,
Что не с кем мне играть, и по твоей вине…
Не правда ли, как злы порой бывают дети,
И как на них похожи мы… во сне?
Мне снился бал. Гремящий с дальних хор –
Оркестр был так хорош, так сладки вальса звуки,
Мой стройный кавалер так ловок и остер,
Что упоенье нам тесней сближало руки
И влагою подернуло наш взор.
Мне нравился весь этот блеск и ложь;
В чаду восторга я смеялась и плясала,
Нарядна, как цветок, как бабочка… И что ж?
Вдруг весть ужасную приносят мне средь бала,
Что болен ты, что ты меня зовешь!
И велика печаль была моя,
Но сердцем я, мой друг, не о тебе скорбела, –
Я плакала, в душе тоску и гнев тая,
Что вальс из-за тебя я кончить не успела,
Что рано бал должна оставить я!
О, эти сны!.. Ведь это только – сны?
Зачем же все растет в груди моей тревога
И мысли торжеством мучительным полны?
За то, что я тебя – люблю, люблю так много,
Моя любовь и грусть отомщены?!