– Ты мне нижние положи, – великодушно предложил Максим. – Я съем горелые, и никто ничего не заметит.
– Не болтай глупости, – махнула рукой Аля.
Еще не хватало кормить человека горелыми котлетами, чтобы скрыть свою оплошность!
– Я поел, – сообщил наконец Максим. – Спасибо. Давай задачку, буду отрабатывать обед. Ну, Алька, ты даешь! – поразился он, прочитав условие. – Это ж проще простого! Куда, интересно, смотрят родители твоих учеников?
– За доллар в час? Никуда они не смотрят. Я же не на мехмат их чад готовлю. У меня одни девочки неуспевающие, математику они забудут в тот самый день, как школу закончат, – объяснила Аля. – Как и я, впрочем. Просто надо, чтобы кто-нибудь по дешевке помогал им делать уроки, а нормальный учитель за такие деньги даже по телефону разговаривать не станет. Вот их родители на меня и клюют.
Кроме Наташи Смирновой, у Али почти сразу появилось еще две ученицы – такие же двоечницы из благополучных семей, как Наташа. По два раза в неделю, по доллару в час… Конечно, не бог весть какие деньги набегают в месяц, но все-таки не меньше, чем стипендия в МАДИ. Папа сколько угодно может говорить, что Аля должна не зарабатывать деньги черт знает чем, а готовиться к следующему году, но не хватало еще просить у них деньги на мороженое.
Нет, занятия с бестолковыми девочками вполне ее устраивали!
– Поняла? – спросил Максим, отмечая искомые точки на пирамиде. – Так, а теперь вот так, и во-от такое получается сечение…
– Поняла, – кивнула Аля. – Погоди, не соединяй, дай-ка я сама.
Стоя рядом с Максимом у стола, она взяла у него карандаш и принялась соединять точки, чтобы получилась плоскость. Максимовы пальцы дрогнули, он прикоснулся к карандашу в Алиной руке, как будто хотел поправить чертеж, – и вдруг задержал ее руку в своей.
– Алька… – произнес он почти шепотом. – Я по тебе так скучал…
Не отпуская Алиной руки, он обнял ее за талию, встал, отодвигая табуретку.
Вот это уж точно лишнее! И снова надо будет втолковывать ему, что это лишнее, и чувствовать себя занудой, с умным видом изрекающей, что Волга впадает в Каспийское море…
– Кляксич, миленький, когда это ты успел по мне соскучиться? – как можно беззаботнее спросила Аля. – Мы же с тобой всего три дня не виделись.
– Это очень много…
Максим обнял ее довольно крепко, но Аля сделала одно легкое, ускользающее движение – и его рука повисла в пустоте.
– Как это ты! – невольно восхитился Максим. – Тебя как будто ветром выдуло!
– Это я на бальных танцах научилась, – улыбнулась Аля, обрадовавшись, что он отвлекся.
Максим уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут раздался звонок в дверь.
– Кто это? – удивленно спросил он.
– Нелька. Я тебя забыла предупредить, что она придет, – добавила Аля, заметив разочарованное выражение на его лице.
Конечно, она не предупредила его специально! И специально попросила Нельку прийти ровно в половине четвертого.
– Ну выйди ты раз в жизни из дому без опозданий, – сказала она. – Что тебе стоит, в соседний подъезд же только перейти!
– Что, Макс пристает? – хихикнула Нелька в телефонную трубку. – Странная ты, Алька! Неужели все еще поцелуйчиками отделываешься?
– Ты, главное, не опаздывай, – не стала вдаваться в подробности Аля.
Если бы ее разбитная подружка знала, что Алька отделывается даже не поцелуйчиками, а такими вот пластичными вывертами! Какой, в самом деле, смысл встречаться с парнем, если так упорно ускользаешь из его объятий? Но второй вариант был – просто сказать Максиму, чтобы больше не звонил и не появлялся. А этого ей, пожалуй, не хотелось.
Правда, однажды Аля попыталась это сделать.
Это было в самом начале их знакомства. Они с Максимом возвращались с экзамена по алгебре. Вернее, это Максим возвращался с экзамена, а Аля просто просидела полдня в вестибюле МАДИ, в который она, как были уверены родители, поступала.
Максим вышел из аудитории почти спокойный и тут же направился к Але, сидевшей в углу вестибюля на подоконнике.
– Легче было, чем я ожидал, – сказал он, хотя Аля не спрашивала о его впечатлениях. – Зря ты не пошла.
– Ну, это уж мое дело, зря или не зря, – усмехнулась она. – Все уже закончили или ты в первых рядах?
– Почти все. Я – в средних рядах, – ответил он.
– Тогда я пойду, – решила Аля, соскакивая с подоконника. – Примите мои поздравления!
– Да ведь еще неизвестно, может, я неправильно решил, – резонно заметил Максим.
– Известно, известно, – махнула рукой Аля. – Ты разве что-нибудь делаешь неправильно?
Они вышли на Ленинградский проспект и остановились неподалеку от массивной двери автодорожного института. Аля размышляла, отправиться домой прямо сейчас или погулять еще часок для достоверности родительских впечатлений. А Максим ждал, что решит Аля.
– Ждешь кого-то? – спросила наконец она, отвлекшись на минуту от своих раздумий.
– Тебя, – кивнул Максим. – Куда пойдем?
– Ты – куда хочешь, а я еще подумаю.
Слова ее прозвучали резковато, но Максим не обиделся. За время их недолгого знакомства Аля догадалась, что он не обижается на нее потому, что просто не хочет обижаться. И она с удовольствием поигрывала вот так, мимоходом: говорила что-нибудь резкое, а голос при этом звучал дразняще, даже как-то загадочно.
– Ладно, – решила Аля. – Пройдемся, скоротаем часок, успокоим родственников.
Они прошли мимо памятника Тельману у метро «Аэропорт», мимо лотков и киосков, мимо писательского дома с мемориальными досками и свернули к Ленинградскому рынку. Рядом с кинотеатром «Баку» был пруд, обсаженный пыльными деревьями. Наверное, здесь хотели сделать сквер, но он почему-то не получился – хотя и деревья росли, и лавочки стояли, и утки плавали по тусклой воде.
Они сели на лавочку у самой воды. Аля смотрела, как солнечные блики гаснут под тополиным пухом на поверхности пруда, а Максим смотрел на Алю.
– Слушай, – спросил он наконец, не выдержав молчания, – а почему ты все-таки не стала поступать? Все равно ведь уже не успела в свой театральный… Училась бы пока в МАДИ.
Аля тряхнула головой, и замершая было картинка снова ожила в ее глазах.
– Зачем? – пожала она плечами. – Зачем это я буду в МАДИ учиться?
– Ну-у… На всякий случай!
Аля рассмеялась.
– Ох, Кляксич! Да не бывает никакого «всякого случая», понимаешь? Думаешь, мне легко было понять, чего я на самом деле хочу? Да я, может, из-за этого год и пропустила. А теперь буду в твоем дурацком институте всякого случая ждать?
– Я же не настаиваю, – смутился Максим. – Как хочешь, Алька…
– Конечно, как хочу, – согласилась она.
По дороге к пруду Максим купил мороженое, но Аля не ела его, а держала в руке, и белые капли просочились наконец сквозь блестящую обертку.
– Смотри, у тебя все туфли в мороженом, – заметил он. – Погоди, дай-ка я вытру.
Максим достал носовой платок и присел на корточки перед Алей. Она бросила полурастаявшее мороженое под лавочку и рассеянно смотрела, как он вытирает липкие капли с ее бронзового цвета босоножек. Вдруг рука его замерла, потом коснулась Алиной лодыжки в перекрестье узких ремешков… Потом Максим обнял ее ноги и быстро поцеловал куда-то в колено.
Это произошло совершенно неожиданно, но Аля даже не удивилась.
– Ну вот, Кляксич, – сказала она. – Это еще зачем?
Она легонько щелкнула его по лбу, чтобы он отпустил ее ноги, но рука ее при этом задержалась, на мгновение запуталась в его волосах, и жест получился ласковый – как будто она не оттолкнуть его хотела, а удержать. Наверное, Максим почувствовал это: прижался лбом к ее руке.