Было видно, что Михаилу неудобно за сказанное. Он передал Стиву пакет, который держал в руках. Там была плоская тяжелая коробка. Стив открыл ее. Стволами друг к другу в ней лежали два пистолета. Сбоку — по две обоймы к каждому.
— Здорово! Ну, «макар» возьмешь себе, а вот мой любимый «Глок» самому пригодится.
— Для чего?
Стив задумался.
— Ну, в свете того, что ты мне только что рассказал о хозяине, все может принять совершенно неожиданный оборот. Сейчас, наверное, уже совсем поздно. «Подарки» пока положи в пакет. Твоя комната на моем этаже, я покажу.
После этих слов оба повернули к дому.
Глава 11
Утро над Ладогой было туманным. Стив оделся и тихо, чтобы никого не разбудить, вышел из дома. Он сбежал с крыльца и окинул дом беглым взглядом.
«Добротно. Только зачем? Ведь все в одночасье может стать трухой. Не зря колокола звонили».
Стив закурил и неспеша вышел на берег. Вчерашний разговор с Михаилом не шел у него из головы. «Мы же гости. Нельзя так с хозяином. И Дашу жалко. Что с ней будет»?
Он прошел через заросли гречишника и вышел на берег. Ладога была не то чтобы неспокойной, а мелко-волнистой и серой. Стив смотрел на воду. Как бы отвечая его мыслям, поверхность разрезал акулий плавник.
«И что, все это — ради этих тварей? Обидно как-то».
Позади раздался треск ломаемых стеблей гречишника. Из зарослей появился Михаил.
Он был еще заспанный, но уже довольно агрессивно настроенный.
— Доброе утро! «Английский табачный фабрикант, полный разорительных идей, оглядывает воды Ладоги, которые кишат акулами». Холст, масло, начало XXI века.
— Доброе утро! Ты ошибаешься. Картина называется: «Русский спившийся журналист ломает кусты гречишника по дороге на водопой». Остальное — верно.
Михаил с удивлением оглянулся.
— Так это называется «гречишник»? Значит, с него можно килограмм гречневой каши натрясти? А я его так помял неаккуратно... Насчет «спившийся журналист» ты брось! Я еще сегодня ни капли не принял. Вот хозяин нальет — тогда пожалуйста!
Стив скривился.
-У тебя еще вчерашний хмель не выветрился! Просыхай, пока время есть. Так все, что ты мне вчера рассказал — верно?
Михаил даже обиделся.
— Ну, насчет сходства Даши с олигофренами — это извини, не по делу пошутил. А насчет хозяина — все точно. Кассета у меня в комнате. Прослушаем при случае.
Стив вздохнул.
— Ладной, давай пройдемся.
Они пошли по тропинке по направлению к розарию. Оба молчали.
— «Глок» и «Макар» — у меня в комнате. Нужно будет при себе держать. На всякий случай.
Михаил мимоходом сорвал лист гречишника.
— Хозяина опасаешься? Зря. Он, конечно, псих, но тихий. А вся эта история — не нашего ума дело. Ого! Вот так купол!
Михаил с восхищением смотрел на синий пластиковый купол, накрывавший затон.
— Хочешь, можем к Митричу заглянуть. Он уже встал, наверное.
Стив зашел внутрь, прошел по краю барьера затона и постучал в железную дверь.
— Митрич, открывай, свои!
Десять минут никто не отзывался. Потом за дверью завозились и оттуда высунулась заспанная голова Митрича.
— Что-то случилось?
— Да, нет, Михаил просто остров осматривает.
Митрич думал над этой информацией минуты три. Потом одобрительно кивнул.
— Правильно. Здесь есть что посмотреть. Северный край, потом южный. И западный с восточным. А вокруг — Ладога. У вас в Англии такого нет...
— Я из Москвы.
— Ну, значит, в Москве.
Митрич явно не совсем проснулся. Михаил криво улыбнулся.
— Ну, куда уж нам! Значит, креветки в этом затоне и живут?
Митрич закивал головой.
— Ага. До осени. А потом они уже не живут. Ни к чему. Разжиреют — и в суп.
В воздухе раздалось размеренное гудение ударов по чему-то железному. Стив встрепенулся.
— Это звон! Помнишь, я тебе рассказывал?
Митрич замотал головой.
— Нет. Тот звон я сколько раз слышал. Он не такой. Он только вечером бывает. А это новый гонг хозяина — он еще вчера прилаживал.
Стив прислушался. И верно — звон был совершенно иным.
— Митрич, а колокольный звон, который так хозяина пугает, он часто случается?
Митрич пожал плечами и зевнул.
— Раньше через день пугались. А как Даша приехала — поуспокоилось все. Только пару раз в этом году. Ну, пойдем к дому?
Вся троица чинно поспешила на зов хозяйского гонга.
Когда они вышли из кустов, Даша уже стояла на крыльце. Всеволожский сосредоточенно бил в гонг, висевший рядом. Словно мальчик, дорвавшийся до новой игрушки.