Всеволожский вздохнул. Он выглядел как узник перед расстрелом. Молчание затянулось. Стив начал терять терпение.
— Ростислав Андреевич, мы из-за вас рисковали жизнью! Мы собираемся вас выслушать и уехать. Но если вы будете молчать, я по мобильному позвоню Сорокину, и уж ему-то вы все расскажете.
Всеволожский снова вздохнул. Он выглядел совершенно отрешенным.
— От скита, как я уже говорил, оставались только гнилые бревна. Скелет Степана Всеволожского лежал там, где он сейчас похоронен. Он успел нацарапать на камне одно лишь слово: «Здесь». Возле этого камня и был скит. Подвал — просто яма.
Всеволожский замолчал. Стив вмешался.
— А в яме-то что?
— В яме, среди всякого мусора лежало все состояние семьи Всеволожских. Несколько полусгнивших небольших чемоданчиков. Драгоценности в самом маленьком чемоданчике, бриллианты в основном: гарнитур — колье, серьги, две броши, кольца. И россыпью — целый мешочек. Ну, и четыре чемодана золотых монет.
Стив достал из кармана подарок Даши.
— Таких?
Всеволожский кивнул.
-Да, и таких тоже. В общем, достаточно всего. Ну, по закону мне бы только четвертая часть досталась. А делится с государством я не хотел. Выйти на Зацепина было не так уж сложно. Сложнее было потом уйти от него. Бриллианты мы поделили пополам. Он помог с реализацией. Но золото я реализовывал сам. Про это узнал Зацепин. Преследовал меня долго, вы свидетели. Потом устроил свой злосчастный набег. Ну, дальше вы все знаете... Но если позвоните Сорокину или еще как пойдете к властям — вы ничего не докажете! — при последних словах Всеволожский перешел на визг.
Стив усмехнулся.
— Ростислав Андреевич, за кого вы нас принимаете? Мы тут ваших миног ели и премного благодарны. Уедем сейчас. Я — в Лондон, он — в Москву. Только Дашу жалко...
Всеволожский встрепенулся.
— Дашу не троньте! Единственная дочь.... Она ни в чем не виновата! Она — настоящая Всеволожская по матери. И у меня паспорт есть...
Стив махнул рукой.
— Успокойтесь! Никто никого трогать не собирается. Сейчас сходим за Лебедевым, попрощаемся с Митричем и пойдем за вещами.
Он и Михаил встали и вышли за дверь. Растерянный Всеволожский остался сидеть за столом. На дорожке, ведущей к берегу, Стив увидел знакомую фигурку.
— Даша! А как же твои розы?
Даша была бледна и растеряна. Замечание Стива ее, как будто, разозлило.
— Перестань! Я стояла под окном и все слышала. Магнитофон действительно очень громкий. Простите моего папу! Он ведь зла не хотел...
Теперь уже разозлился Стив.
— Если твой отец и должен просить прощения, так это у тебя! Твое наследство он потратил на этих злосчастных акул.
Даша плакала беззвучно. Стиву было бесконечно жаль девушку. Он попытался ее обнять, но она оттолкнула его руку.
— К отцу сейчас не ходи. Ему нужно побыть одному...
Даша вся в слезах побежала по тропинке к розарию. Стив и Михаил вышли на берег.
Глава 14
Солнце стояло высоко. Зеленоватая вода просвечивала на несколько метров в глубину. Михаил нагнулся и поднял с песка стреляную автоматную гильзу. Повертел ее в ладонях и запустил в воду. В воде мелькали знакомые черные силуэты. Вот поверхность прорезали два плавника. Михаил подобрал еще одну гильзу и отправил вслед за первой. Он зло сказал акульим силуэтам:
— Расплавались, суки! Из-за них кучу народу поубивали. Теперь еще придурка Всеволожского раскололи. Что теперь делать будем?
Стив усмехнулся.
— Вечно в России ищут виноватых! Можно подумать, что все беды из-за ладожских акул! Таких вообще не бывает. А что делать? Найдем Лебедева, попрощаемся с Митричем... Наверное, они уже устали от своей самогонки.
Стив и Михаил поднялись по тропинке на берег и пошли к рыбному заводику.
Митрич с Лебедевым действительно сидели в сторожке перед опустевшей наполовину пузатой бутылкой. Лебедев сразу оживился.
— А, вот и хозяин с напарником! А мы тут с Митричем прощались. Он мне креветок показал. Маленькие и противные. Как их можно есть?
Лицо Митрича раскраснелось.
— Очень даже нормально! Когда подрастут. Особенно под пиво. Можно и под самогон. Но уже не то... А пока пусть растут.
Стив улыбнулся.
— Мы, собственно, попрощаться пришли!
С берега послышался рокот.
— Яхта Всеволожского! — воскликнул Михаил. — Нужно его догнать и остановить!
Митрич покачал головой.
— Яхту хозяина не остановишь! Особенно если он не в духе. И на чем догнать? На моем баркасе? Сам вернется, когда ему надо будет.