Стук из подвала не прерывался ни на минуту. Стив вздохнул и снова вышел за ворота.
Прошло три бездарных дня. Стив заезжал на фабрику два раза, чем вызвал чуть ли не нервный приступ у Майлза. Осетры росли сами, особой работы не наблюдалось, а управляющему нужно было хоть как-то проявить свое рвение. Кириленко приставал к Стиву с разговорами, но Майлз его сердито одергивал и возвращал к работе. Дробенко здоровался и возвращался к работе сам. Несколько раз Стив собирался позвонить в Берлин, но останавливался на полдороге: сказать ему было нечего. Водопроводную трубу починили и ненароком нашли в подвале завалившийся за трубу журнал времен Первой мировой войны. Обложка не уцелела, журнал начинался с плаката. Типичная английская семейка, мать вышивает, а маленький сынок спрашивает у озадаченного папы: „Папа, а что ты делал во время Великой войны“? Стив покачал головой: „Да, наверное, после этого плаката куча добровольцев побежала в армию записываться. Хотя, люди тогда были не такие циничные...“
Тетя Нора, немного успокоившаяся после „потопа», бесшумно вышла на веранду.
— Степан! Что ты собираешься делать с этой „древней находкой“? Букинистам снесешь?
Стив усмехнулся.
— Полистаю и вам подарю. В качестве компенсации за несанкционированную стрельбу с последующим затоплением подвала. Устроит?
Тетя Нора засмеялась.
— Вот если бы ты подшивку журнала „Нива“ нашел...
— Договорились! Сейчас пистолет достану и новую трубу на прочность проверю — может и за нею что-то отыщется...
Тетя Нора замахала руками.
— Не шути так! Не надо мне «Нивы»... Лучше на чердаке в сундуке старого хозяина поройся, в том, что с книгами. Там много чего найти можно...
— И действительно... Так, где он, сундук?
Тетя Нора на минуту задумалась.
— Ну, как пройти на чердак ты помнишь? Там несколько комнат. Хламом все завалено... Так вот, в последней комнате, в углу, справа стоит большой сундук, замка на нем нет. Только переоденься, а то весь в пыли вывозишься...
Стив поднялся в свою комнату, скинул рубашку, надел старую футболку. Потом снял брюки и натянул джинсы. Взбежал по ступеням, потом еще раз. Он почти не заглядывал в эту часть дома. На пыльных ступенях остались следы от его ботинок. Двери не запирались. „Да, рачительный хозяин давно бы все перестроил, открыл гостиницу и сдавал бы номера. Но рачительных хозяев нужно искать в другом месте...“ Какая-то поломанная мебель, кресло с драной обивкой... Легкая пыль от внезапного движения воздуха летела во все стороны. Вот и сундук. Какого он века? Стив не был силен в мебельном антиквариате и в определении возраста сундуков. „Какой же это из хозяев? Прошлый или позапрошлый? Тогда меня на свете точно еще не было...“ Сундук был забит бумагами. Какие-то книги, письма. Некоторые были в стопках, впрочем, большей частью давно рассыпавшихся. Стив вынул наугад одно из писем, осторожно развернул. Без адреса.
„Милая Люси!
Я никогда не забуду тот вечер под кедрами и твои странные полунамеки. Только резкий переход на практические темы, показался мне странным. Почему ты спрашиваешь о том, когда вырастут мои кедры и сколько с них можно будет получить дохода? Кедры — не для доходов, а твое общество — единственное, чего я добился. Мне предлагают продать Грейс Мэнор. Конечно, мне искренне жаль всего, что я здесь сделал, но долги тоже нужно платить. И того времени, когда вырастут мои любезные кедры, ни мне, ни тебе не дождаться. Думаю, придется переезжать в Лондон.
Искренне твой,
Джордж“
Стиву стало грустно. Даты не было, записка. Один из прежних хозяев продавал Грейс Мэнор кому-то из последующих владельцев. Кедры уже были, но еще маленькие. Ни Стива, ни его отца еще не было на свете. Стив ворошил бумаги. Вдруг он увидел пожелтевший журнал на русском языке! Стив осторожно вынул находку. Как гласило название, — «юмористический». Белград, 1937 год. Название было соответствующим — „Бух“! Откуда он здесь? Стив осторожно перелистал несколько страниц. Многие из шуток ему ничего не говорили. Юмор давно ушедших дней. С сатирическими писаниями такое случается часто. Серьезные размышления ушедших эпох кажутся сегодня гораздо более смешными, чем шутки, смысл которых утерян много лет назад. Но одно стихотворения привлекло внимание Стива. Оно было о том, как в Европе представляют Россию. „Да, в этом европейцы изменились не сильно...“