Стив налил себе чашку кофе. Задумчиво сделал глоток. Вынул из кармана мобильный и положил его на стол. «Кому я должен позвонить? Майлз только что уехал. Почему в мозгу тлеет мысль о важном телефонном звонке? Неспроста….» Стив повертел мобильный в руках. Потом достал из кармана записную книжку. Полистал несколько страниц. Быстро набрал номер. Несколько минут трубка молчала.
— Алле, это ты, Мишка? Привет!
Знакомый голос радостно ответил.
— Привет, Степка! Рад тебя слышать. Давно не проявлялся. Ты в Англии?
Старые друзья разговаривали несколько минут. Тем временем, тетя Нора осторожно постучала, забрала поднос, и вышла вон. Разговор затягивался.
— Мишка, я узнал много интересного! Но думаю, некоторые вещи я мог бы выяснить только с твоей помощью. Через твои связи. Когда ты меня собираешься посетить?
Собеседник на другом конце думал не особенно долго.
— Степка, мы ведь не так далеко друг от друга. Я давно собирался посмотреть твоих осетров. Завтра ты дома? Только на завод собирался зайти? Вот вместе и зайдем. Около полудня тебя устроит? Договорились. До завтра!
Стив вышел в коридор и подхватил свою сумку. Проходя мимо кухни, он заглянул внутрь. Тетя Нора колдовала у плиты.
— Тетя Нора! Я ненадолго поднимусь к себе в кабинет. Почта была за время моего отсутствия?
Тетя Нора проговорила, не отрываясь от своего дела.
— Счета и официальные письма я вскрывала…. Ничего особенного. Одно пришло буквально в день твоего отъезда. Не знаю, от кого. На стол положила….
— Спасибо.
Стив быстро взбежал по ступенькам, зашел в кабинет, бросил сумку в угол. Потом открыл окно: за время поездки, воздух застоялся. Письмо в узком конверте, лежавшее на углу стола, моментально сдуло на пол. Стив нагнулся и поднял его. Почерк был незнакомый. Стив осторожно оторвал край и развернул вложенный листок. Писали по-английски.
«Уважаемый господин Рондорф!
Вы меня не знаете. Но мне удалось найти ваш адрес. Мне известно, что вы собираетесь в Берлин. Не знаю, насколько эта поездка важна для вас, но настоятельно советую вам от нее отказаться. Причину пока объяснить не могу. Если получится, может быть, я смогу рассказать все подробности.
С уважением,
К».
Стив сел на стул и понял, что ему все ясно. «Так вот о каком письме она говорила в Берлине! Понятно, что я ничего не понял. Привет с того света…» Стив убрал письмо в ящик стола и спустился вниз. Тетя Нора выглянула из кухни.
— Ну, как тебе Никанор Павлович?
— Боевой старик! И стреляет метко…
Тетя Нора подняла левую бровь.
— Вы что, в тир с ним ходили? Я рада, что он тебе понравился…
— Конечно. Тетя Нора, я устал с дороги. Пойду, прилягу….
— Хорошо. Вы ведь с Майлзом на завтра договорились?
Стив медленно поднялся в свою комнату, не раздеваясь, бросился на кровать, и почти моментально уснул. Ему казалось, что проспал он минут десять, не больше. Его разбудил осторожный стук в дверь.
— Да, тетя Нора! Я уже просыпаюсь.
В комнату осторожно вошла женская фигура. Но это была не тетя Нора… Фигура медленно и осторожно подошла к Стиву и произнесла:
— Здравствуй! Скажи честно: ты соскучился?
Стив узнал ее сразу.
— Кэролайн?! Так ты не умерла?!
Девушка улыбнулась.
— Вот и все, что тебя интересует?
Стив никак не мог собраться с мыслями.
— Но ты говоришь по-русски! И без акцента. Когда ты научилась?
— Ты бы хоть предложил даме сесть! Где тебя воспитывали? И какая разница, на каком языке я говорю?
— Да, нет, я очень рад! Садись, пожалуйста. Но у меня беспорядок, я тебя не ждал….
Кэролайн присела на край кровати.
— Я давно хотела тебя спросить: я тогда правильно все сделала? Я очень волновалась… А потом ты исчез.
Стив сглотнул ком в горле.
— Я никуда не исчезал. Это ты…. То есть, тебя….
Кэролайн улыбнулась, и поднесла руку к затылку.
— Ты про этот нож? Ничего, я привыкла. Только волосы сзади слиплись. Такие две неаккуратные сосульки…
Стив автоматически протянул руку. Кэролайн вскрикнула.
— Не надо! Больше нельзя! Вот видишь…
Последнее, что запомнил Стив, был укоризненный взгляд ее серо-голубых глаз. «А глаза уже начали выцветать. Или это — в моей памяти? Должно быть, действительно умерла…» И все вокруг растаяло, чтобы снова появиться, но уже совсем в другой форме. В форме полутемной комнаты.
«Это все ее последнее письмо… Так со мной всегда бывает. И никакой мистики».
Глава 17