Стив подошел к входной двери. Таблички с именем не было, только номер. Стив нерешительно позвонил один раз. Подождать пришлось минут десять. Дверь открыл человек, который мог быть только дворецким. Он был довольно высок, лет сорока. Волосы белесые. Лицо продолговатое, губы поджатые. Взгляд непроницаемый, но когда он отворачивался, Стив замечал легкую гримасу презрения.
— Добрый день! Меня зовут Стив Рондорф, генерал Кроу назначил мне встречу на два. Я не опоздал?
Дворецкий молчал несколько минут.
— Добрый день! Нет, вы пришли на десять минут раньше. Подождете, или мне сразу доложить?
Стив пожал плечами.
— Как скажете. Главное, что не опоздал….
— Проходите. Подождать можете в холле. Я сейчас…
Дворецкий проводил Стива в холл с дубовыми панелями и полосатыми атласными обоями. Стив сел на обитый кожей диван и осмотрелся. Темные занавески, строгая, даже чопорная мебель. Чипендейль. На стене — фотография хозяина в военной форме. «Еще лейтенант. И фотография старая. Да, наверное, потомственный военный. И особняк в Найтсбридже. Странно. Хотя, может быть, он тоже кого-нибудь разводит…» Стив еще раз вгляделся в лицо на фотографии. Подтянутый. Пшеничные усы. Глаза белесые. Взгляд строгий. «По-моему, слишком строгий. Такие обычно что-то скрывают. Хотя, это было давно. Фото черно-белое. Сейчас он уже генерал…» Послышались шаги. Стив заблаговременно достал из пакета банку икры.
— Господин Рондорф, вас ждут! Жаль, что визитную карточку не захватили…
Стив протянул ему банку икры.
— Это вместо визитки. Думаю, ваш хозяин не откажется. Куда мне пройти?
Дворецкий удивлено посмотрел на банку. Стив пояснил.
— Я развожу осетров. Это — результат моей работы. Думаю, что такой подарок не может выглядеть как взятка. Надеюсь, генерал оценит.
Тут Стив заметил на лице дворецкого что-то похожее на искреннее уважение.
— Большое спасибо! Нам сюда, вверх по лестнице….
Стив поднялся, нащупал диктофон в кармане, и пошел следом. Его повели вверх по деревянной лестнице в звенящий тишиной полумрак. Два пролета, потом коридор. В конце его дворецкий постучал в деревянную дверь.
— Войдите! — Старческий голос скорее прошелестел, чем отозвался.
— Стив Рондорф!
Дворецкий представил Стива, открыл дверь и поспешил удалиться. Стив зашел внутрь. Просторная комната. Мебели было мало — письменный стол, книжный шкаф, три стула, и уже явно не чипендейл. Три окна в стене напротив входа. Занавеси на окнах были раздвинуты. Свет лился на сидевшую лицом к дверям фигуру. Человек был седой и высокий. Лица Стив долго разглядеть не мог: генерал сидел за столом, стоявшим возле среднего окна, лицом к дверям, освещена была только его седая макушка. «Однако лысины нет. Интересно, сколько ему лет»?
— Здравствуйте, господин Рондорф! Садитесь…
Он жестом указал на стул, стоявший напротив. Стив отметил про себя, что таким образом дневной свет неплохо заменяет лампу следователя: он не мог разглядеть лицо старика, а тот его видел вполне отчетливо.
— Добрый день… Даже не знаю, с чего начать.
Стив вытащил из кармана диктофон и поставил его на стол.
— Молодому поколению это, наверняка, будет интересно…
Старик закивал головой и улыбнулся. Он кивнул головой, отчего попал под луч света: Стив успел мельком увидеть его лицо. «Около восьмидесяти. Усики военные. Седой…» Генерал вдруг услужливо спросил:
— Кофе хотите?
— Нет, спасибо, я уже пил… С чего началось ваше участие во Второй мировой?
Генерал улыбнулся.
— Ну, когда война началась, тогда началось и мое участие… Отец мой прошел Первую мировую. Я всегда хотел стать военным. А тут война. Учебу закончить не удалось. Но практики получилось больше, чем могли дать в Сандхерсте…
Стив с интересом наблюдал за стариком: солнце насквозь просвечивало сквозь его редкие волосы на макушке. Получалось что-то вроде короны. Речь этому вполне соответствовала.
— Да, с первых дней… Сначала Дюнкерк. Потом эвакуация в Британию. Потом нас перебросили в Африку…
Стив включил диктофон. Речь старика журчала так самозабвенно уверенно, что перебивать его не хотелось. По мере рассказа, глаза его загорелись, он начала оживленно жестикулировать, один раз чуть не сбил со стола диктофон.
— Простите, увлекся… Так вы кофе не хотите?