Выбрать главу

— Отойди, обожжешься! Донесу.

Она осторожно поставила на приготовленную подставку свой драгоценный груз, чей аромат сразу же заполнил комнату. Священник удивился.

— Что это за аромат?! Вы ведь говорили, что будет жареный гусь.

Стив тоже потянул носом.

— Вроде, запах правильный… Да, это и есть гусь. Только приготовленный в коньячной бане. Каждые пятнадцать минут духовка открывается, вытопленный из гуся жир вливается, а на противень выливается стопка коньяку. В результате, гусь получается не жирный, а душистый.

Гость еще раз потянул носом.

— Потрясающе! Не терпится попробовать…

Тетя Нора принялась разрезать дымящуюся птицу. Положила каждому по куску, потом полила каждый кусок соусом.

— Это брусничный, надеюсь, понравится…

Отец Иннокентий осторожно поднес ко рту первый кусок, с любопытством втянул странный аромат, положил его на язык, подержал во рту с минуту и с наслаждением проглотил.

— Удивительно! И это гусь?!

Стив уже дожевывал свой второй кусок.

— Ну, если он не соврал…

Все рассмеялись. Священник качал головой.

— Гусь не жирный, а нежный и ароматный… Сказка!

Он попросил добавки. Вскоре гуся доели без остатка. Отец Иннокентий выпил два бокала вина и явно пришел в благостное состояние духа. Он откинулся на стуле.

— Хозяюшка, вы просто искусница кулинарного дела! Не знаю, как вас благодарить…

Тетя Нора покраснела и замахала руками.

— Спасибо, отец Иннокентий, но я лишь исполнительница. Это — рецепт Степана…

Священник удивился.

— Неужели?! Значит, вы не только в осетрах разбираетесь?! Не ожидал…

Он смог только развести руками.

— Я послезавтра улетаю. Может быть, пройдем наверх и обговорим наше дело, по которому я, собственно, и приехал?

Стив промолчал с минуту.

— Поздно уже. Устали все. Думаю, завтра, после завтрака.

Священник улыбнулся.

— Ну, хозяин барин. Может, так оно и лучше. Спасибо за все!

Глава 24

День выдался солнечный. Стив открыл глаза и почти сразу же встал: залеживаться в постели не было никакого желания. Он побрился, оделся и сбежал вниз.

— Тетя Нора, доброе утро! Гость еще спит?

— Доброе утро, Степан! Заходи в гостиную и увидишь.

Стив незамедлительно последовал ее совету. Отец Иннокентий сидел за столом напротив окна перед чашкой дымящегося кофе.

— Доброе утро, Степан Семенович! Приятно поздороваться, когда знаешь имя-отчество человека, который умеет так чудесно готовить…

Стив чинно поклонился.

— Доброе утро! Не преувеличивайте. Это просто мой старый рецепт, а приготовление заслуга тети Норы. Как спалось?

Отец Иннокентий снова улыбнулся.

— Прекрасно. Воздух у вас чудесный. А за окном кедры шумят.

— Правда? Надо будет прислушаться. А то я привык и не замечаю…

Вокруг отца Иннокентия будто разливалась атмосфера спокойствия. Не хотелось никуда идти. Говорить Стиву тоже поначалу ни о чем не хотелось. Он налил себе кофе. Деликатная тетя Нора не заходила в гостиную, опасаясь помешать разговору. Стив обратил внимание, что у ног священника стоял его примелькавшийся «дипломат».

— Отец Иннокентий, если вы уже допили кофе, мы можем подняться наверх. Надеюсь, наш деловой разговор не будет столь длинным…

Священник отодвинул пустую чашку.

— Весьма своевременно. Завтра мне улетать. Все бумаги у меня при себе.

Он постучал пальцами по своему «дипломату». Стив поднялся с места. Он показал гостю дорогу и поднялся вместе с ним по лестнице.

Стив отпер ключом дверь кабинета и пригласил священн6ика внутрь. Он успел подумать про себя, что предусмотрительная тетя Нора успела прибраться и вытереть пыль. Он усадил гостя в кресло, а сам сел за стол напротив. Отец Иннокентий положил на стол «дипломат», открыл его, и выложил на стол пачку бумаг.

— Уважаемый Степан Семенович, вот образцы. Я давно знаком с вашей просьбой. Я не архитектор, но над проектом работали профессионалы. Выберите тот, что вам понравится, детали нужно будет обсудить в России, когда вы приедете в следующий раз…

Стив подвинул к себе пачку эскизов, чертежами их было назвать трудно. Он начал их внимательно изучать один за другим. Впрочем, на изучение каждого он тратил не более пяти минут. Отец Иннокентий удивился.

— Вы хотите построить храм, а относитесь к этому так поверхностно!