«Нельский... Нельский... Вот он, Борис!» — Стив перелистывал толстенький томик телефонной книги с Нотр-Дам на обложке. — «Да, только один, будем надеяться, что тот самый». Телефон-автомат стоял неподалеку. Трубка гуднула два раза, и женский голос поинтересовался — «Кто звонит?» Стив на всякий случай сразу перешел на русский.
— А папа в церкви! — женщина говорила правильно, но не без акцента. — Ему что-нибудь передать? Если хотите, можете просто подъехать к Собору Александра Невского на Рю Дарю. Ах, вы не знаете в лицо? Спросите у кого-нибудь или просто выйдете во двор — он службу редко до конца выстаивает, сидит на лавочке, курит, пока не видит никто. Узнаете, в очках, с бородой...
Очевидно, семья Бориса Михайловича не видела ни малейшего смысла в соблюдении конспирации.
Собор Св. Александра Невского на Рю Дарю удивительно сочетал в себе величественность и уют — может быть, из-за того, что спрятался в скверике неподалеку от бульвара Курсель. Стив не стал заходить внутрь, а сразу направился к двум зеленым скамейкам слева от входа. На одной из них сидел задумчивый старик с окладистой бородой и пускал в зеленую листву, нависшую над ним, струйку сигаретного дыма.
— Добрый день, Борис Михайлович! Разрешите присесть?
— Здравствуйте, молодой человек! Садитесь, отчего же нет...
В голосе Нельского не было ни тени удивления, как будто встреча с незнакомым молодым человеком была вписана в его дневное расписание. Поначалу Стив даже подумал, что старик его с кем-то перепутал, но Борис Михайлович вернул его мысли в правильное русло:
— Не припомню, чтобы мы с вами встречались, но могу ошибиться — в мои годы это неудивительно! Так с кем имею честь?
Стив представился.
— А-а! — Старик радостно улыбнулся себе в бороду и бойко затоптал окурок. — Раз так, то давайте зайдем в «Петроград», тем паче, что скоро служба кончится, и если зять мой увидит, что я перед церковью курю, весь день будет дуться.
Магазин-ресторан «Петроград» с живописным лубочным казаком на вывеске был как раз напротив собора.
Борис Михайлович долил в заполненный на две трети красным вином бокал минеральной воды.
— Я, друг мой, чистым его не пью — привычка после Африки. Шестнадцать лет проработал там, в топографической фирме. Марокко, Французская Гвинея... В том климате чистое вино пить невозможно — раскиснешь, даже коньяк водой разбавляют... Ну, ладно, это из другой оперы.
— Борис Михайлович, вы хорошо знали моего отца?
— Я, дружок, знал еще вашего деда!
— Степана Круглова?!
— Да, бывшего подъесаула Забайкальского казачьего войска Степана Николаевича Круглова. Вы ведь в честь него «Стивом» стали. Познакомиться мне с ним довелось в начале тридцатых. Он тогда приехал из Маньчжурии в Белград на связь с руководством только что образованного «Национального Союза Нового Поколения» — нынешнего НТС. Дед ваш был активным членом Братства Русской Правды, насколько мне известно, речь тогда шла о совместной подготовке переброски людей через советскую границу. Деталей не знаю — я в переговоpax не участвовал, а Степан Николаевич, как вы сами понимаете, не очень об этом распространялся.
Мы довольно быстро подружились. Я в то время зарабатывал себе на жизнь пением русских песен в ресторанах. Мы тогда неплохо провели время, дед ваш даже принял участие в, если так можно выразиться, «пропивании черногорского престола».
— Вы могли бы рассказать поподробнее?
— Извольте. Был у меня в Белграде друг, Андреа Петрович Негош, адвокат по профессии, наследник престола королевства Черногория по происхождению. После образования Югославии территория Черногории была включена в состав нового государства, а династия Негошей оказалась за границей — в Италии. Андрей, как мы его называли на русский манер, получил там юридическое образование, вернулся в Югославию и открыл в Белграде адвокатскую контору. Клиентуры у него было достаточно — почти все черногорцы охотно шли за разрешением своих дел именно к нему — как-никак свой, да еще законный наследник престола!
И вот как-то раз вызывают Андрея к маршалу двора, некоему Чолак-Античу. Тот принял его любезно и предложил подписать бумагу об отказе от всех притязаний на престол упраздненного королевства. Что тому оставалось делать? Престол все равно было не вернуть, а в случае несогласия неприятностей можно было ожидать немало. Он подписал. Тут Антич достает приготовленный чемодан из свиной кожи и передает его в руки отрекшемуся наследнику. Андрей поначалу хотел отказаться, но Антич настоял.
С этим чемоданом он и пришел в ресторан, где я в то время пел. Назывался он «Русская семья», находился на Дворской улице, одной стороной упиравшейся в каменную стену дворца короля Александра. Ресторан был в то время в Белграде довольно известный. Пел там и Вертинский, и Морфесси — не знаю, говорят ли вам что-нибудь эти имена? Выступал известный русский сатирик Павел Троицкий. Помню, он как-то раз, в сильном подпитии, кричит хозяину: «Принесите мне коктейль «Павел Троицкий»! А хозяин спрашивает, мол, что за коктейль такой? А Павел ему в ответ: «Очень просто: сахарный песок, лимонный сок и говна кусок».