Взрыв смеха заглушил конец фразы — один из посетителей рассказывал другому анекдот про бельгийцев. Бармен смеялся вместе с посетителями, но при этом косил в сторону Бернара.
«Недаром говорят, что среди французских трактирщиков половина работает на полицию!»
— Так чем я вам мешаю, дорогой Бернар?
— Всем. Если бы вы в очередной раз прибыли в Париж поразвлечься — добро пожаловать! Тем более что ваш последний выбор вызывает только уважение к хорошему вкусу — Кристина просто великолепна! Простите за вмешательство в личную жизнь, это — часть нашей работы. Но свое путешествие вы начали в Сабле. Что вам было нужно от несчастного Мамукова?
Стив вздрогнул.
— Он знал моего отца. Это — все, что я хотел от него. Надеюсь, вы не будете меня обвинять в смерти старика?
Бернар резко наклонился вперед:
— Я — не буду. А вот комиссар полиции городка Сабль д’Олоннь с удовольствием допросил бы странного англичанина, который последним видел Николя-рыболова! И если вы не послушаете моего совета, я вам эту возможность гарантирую!
От французской любезности Бернара не осталось и следа. Перед Стивом сидел вояка-чиновник, который знал только одно: приказ есть приказ.
— И все же — почему? Следствие все равно докажет мою непричастность к смерти рыбака. Несколько дней нервотрепки в сабльском комиссариате — несерьезная угроза.
Бернар покраснел и задумчиво поскреб у себя за ухом.
— Мсье Рондорф, ваша личность знакома нам по другим делам. Ладно, здесь никаких вопросов нет — ваш антикоммунизм не вызывает сомнений. Дела с МИ-5 нас не касаются. Но кроме странной истории с Мамуковым, есть еще кое-что, а именно — ваша встреча на кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа.
Бернар вопросительно поднял глаза.
«Неужели они следили за мной и там?»
— Что, личность Кристины вызывает подозрение?
Француз начал заметно злиться:
— Перестаньте, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду Коршунова.
Чтобы собраться с мыслями, Стив заказал второй кофе.
— Этот советский профессор — личность малоприятная, но чем вас раздражает этот зануда?
— «Зануда»?! Коршунов, Геннадий Петрович — капитан КГБ. Карьеру начал в Праге, в 1968-м. Да-да, при подавлении «Пражской весны». Чешским он владеет свободно. По составленным с его помощью спискам производились аресты среди чешской интеллигенции. Потом он переключился на работу в русской эмиграции. Послужной список довольно длинный — занимался «совпатриотической» обработкой эмигрантской молодежи, особенно тех, кто имел отношение к работе в западных фирмах. Эра технического шпионажа сегодня кончается: зачем КГБ воровать чертеж компьютера, чье массовое производство советская экономика все равно никогда не наладит? Так вот, мы вышли на след работы Коршунова в совершенно новой области, и здесь мы ни с кем информацией делиться не собираемся. Тем более что вы, при своей манере звонить в английскую разведку из кафе, можете спугнуть кого угодно. Допрос по делу Мамукова — это программа минимум, которую я вам обещаю. Если вы не согласитесь на мое предложение, следующим этапом будет привлечение по делу Коршунова. Понятно?
Бернар умолк. Было видно, что его мучают сомнения: не слишком ли много сказал?
— Если вы меня поняли правильно, я надеюсь, что через два дня Стив Рондорф покинет территорию этой страны, охраной безопасности которой я занимаюсь.
Перед уходом Бернар покосился на флиппер с таким сожалением, что Стиву захотелось предложить ему пятифранковую монету.
Глава 7
Около двух Стив был на станции метро «Шатле». Он быстро взбежал вверх по ступенькам мимо вычурной решетки в стиле «модерн» и направился к фонтану. И непосвященному было ясно, что это — знаменитое место встреч. Вокруг слонялись молодые люди. В фонтане грустно плавал запущенный туда кем-то бумажный кораблик.
Стив быстро высмотрел среди ожидающих золотую головку Кристины. Она сидела на мраморном краю, зажав наплечную сумку между колен, и внимательно перелистывала тонкий томик в бумажной обложке. Стив осторожно подошел сбоку и взглянул через ее плечо. «Характер русского народа» — прочел он вслух название книги.
— Лосский пишет, что русские часто врут. Это правда?
Кристина закрыла книгу и обняла Стива одной рукой.
— Правда. Мы всегда стремимся к совершенству. Но в этом стремлении нам не хватает энтузиазма и последовательности. Куда как проще расцветить серую действительность красивым враньем. Куда мы пойдем обедать?