Кристина засунула книгу в сумку и медленно распрямилась:
— Мне все равно.
— Твоя разборчивость меня удивляет.
— Не волнуйся, это касается только еды. Они нашли свободный угол в большом кафе здесь же, на площади. Уединение было иллюзорным — через свежевымытое стекло ясно просматривался фонтан, деревья, колонна с крылатой золоченой фигурой и здание театра. В свою очередь, взгляды прохожих то и дело пробегали по лицам двух молодых людей. Это ничуть не беспокоило Кристину. Стив же нервничал совсем по другому поводу. Глаза Кристины блестели от любопытства.
— Ну, кто был этот человек?
— Давай по порядку: сегодня я заходил к ювелиру, — Стив достал из кармана медальон. — Видишь, на ушке клеймо, ромбик с цифрой?
— «835». Это — проба?
— Да, японская. Ставилась на драгоценных металлах с 1929 года до конца войны. Но — только в Японии. В оккупированной части Китая законы были другие — так мне сказали. Но в Японии ни отец мой, ни дед никогда не бывали. А странная фигура — она из чистой платины.
Открытие не произвело на девушку сильного эффекта — Кристина меланхолично отрезала кусок серого бифштекса и проводила глазами очередного прохожего за окном.
— Кристина! — Стив провел ладонью перед ее глазами. — Я знаю, что смотреть на улицу как ленивая кошка — любимый парижский спорт. Но я должен сказать тебе что-то важное.
Веки у нее были чуть-чуть припухшие, словно после слез.
— Кристина, завтра я должен уехать из Парижа. Она не ответила. Просто сложила губы в своей «кристинской», все выражающей улыбке:
— Что ж, все хорошее должно когда-нибудь кончиться. У тебя свои дела, у меня — свои. Так, наверное, и надо. Я только сейчас поняла — ведь мы с тобой говорим на трех языках одновременно. Ты не заметил? Я тоже не замечала. Все было так естественно — мы подбирали те французские, английские и русские слова, которые были понятным нам обоим и лучше всего подходили для ситуации. Это — интересно. Мы больше не увидимся? — На ее лице одновременно отразились замешательство, неуверенность и нежелание выглядеть проигравшей. Стив быстро схватил ее руку.
— Ты ничего не поняла. Этот человек сегодня утром — он был из ДСТ. Я должен срочно покинуть Францию, — жест Стива был слишком поспешным, чтобы вызвать доверие.
Замешательство и уязвленное самолюбие превратились в раздражение с молниеносной быстротой:
— Не надо считать меня дурочкой! Нет — так нет! У меня есть жених, просто он позволяет мне делать все, что я захочу. Так же, как я ему. Прекрати это идиотство! Лосский правильно написал о вас как о нации инфантильных лгунов!
Казалось, что все вокруг моментально поменяло свое значение. Площадь, кафе, Кристина и три последние недели в Париже.
— Кристина, остановись, — выдохнул Стив, — остановись немедленно. Я говорю тебе ровно то, что хочу сказать. Я должен уехать из Франции — за ДСТ и МИ-5 стоят целые государства, за мной — никого. Да, я уезжаю из Парижа, но я не хочу уезжать от тебя. Прости, может быть, я делаю глупость, говоря это, но мне кажется — я люблю тебя.
Стив осекся. Улыбка Кристины из непонятной превратилась в более уверенную.
— Не говори так...
— Я сказал: «мне кажется»...
Оговорка немного опоздала. Кристина отвела глаза и тихо шевельнула губами:
— Ты возьмешь меня с собой?
Остаток дня Стиву пришлось подпирать стены нескольких магазинов в ожидании своей спутницы — ей все время казалось: она должна купить в дорогу еще одну необходимую мелочь.
— Что скажут твои родители? Я ведь так и не удосужился с ними познакомиться.
— Не беспокойся, — она утрамбовывала в чемодан новую порцию тряпок, — они уже привыкли к моим сумасбродствам. Но, думаю, раньше чем через месяц не хватятся: они у родственников, в Америке. Могу оставить записку: «Уехала в шпионскую миссию с одним милым сумасшедшим русским. Заодно усовершенствуюсь в языке».
Стив помог ей застегнуть чемодан.
— Не знаю, как насчет языка, но мою манеру речи ты освоила быстро. А твой жених?
— Который? Если я решила ехать, то меня не удержит даже ДСТ!
Когда парочка покидала отель, Стив попросил портье:
— Если меня будет спрашивать человек в сером плаще и назовется Бернаром, передайте ему эту записку.
— Что ты там написал? — спросила Кристина, когда они ловили такси.
— Всего одну фразу из старого советского кинофильма: «Любимый город может спать спокойно!»
Поезд подошел к границе. В темноте горело название пограничной станции.
— Форбах, — прочитал вслух Стив.