С тех пор он предпочитал встречаться с тобой в клубе, хотя неизменно справлялся обо мне.
— И даже обещал познакомить с хорошим невропатологом. Стив, я прекрасно знал все это, но должен был терпеть. У местного общества свои законы. Против них регулярно бунтуют, пишут об этом книги, и снова возвращаются в него.
Я не собираюсь его менять. Оно мне нравится — своим откровенным лицемерием и цинизмом. Тем, что мораль в нем существует лишь для того, чтобы обличать других в ее нарушении. Вежливость — не для облегчения общения, а для усложнения его. С целью безошибочно отделить своих от чужих, высший класс — от среднего высшего, среднего, низшего среднего и низшего, а англичан — от «прочих». Как ты думаешь, почему английский юмор достиг такой тонкости и отточенности? Потому что ни в какой другой стране нет такого количества запретов и условностей! Именно из намеков на бесчисленные табу и доведения их до абсурда получается максимальный комический эффект. Англичанам есть чем гордиться!
Может быть, я плохо играл свою роль, но к твоему акценту претензий нет. Я сделал все, чтобы ты занял в обществе подобающее место. Но... мой сын и эмигрантская политика...
Отец скривился, как будто сказал что-то непристойное.
— Вот что! Мне надоело — или ты снимаешь этот флажок и прекращаешь политическое баловство, или я подыщу другого руководителя для отдела рекламы.
— Изволь. Я давно собирался переехать в Лондон и заняться чем-нибудь более основательным. По крайней мере, меня не будет мучить совесть за всех несчастных англичан, которых реклама твоих сигарет довела до рака легких.
Щенок! «Основательнее» ползанья по ночным барам и охоты за девками, ты еще ничем не занимался. «Грейс мэнор» достоин лучшего наследника!
* * *
После переезда Стив отослал свой новый адрес в фирму и вскоре получил вполне официальное свидетельство о расчете за подписью отца. К письму был приложен чек. Первой мыслью было разорвать его или отослать назад. Но пачка счетов на подоконнике навела Стива на более прозаические размышления.
«Все-таки старик был в чем-то прав — я действительно примитивный бездельник. Если отец не смог изменить мои убеждения, так пусть хоть финансирует подтверждение своей правоты!»
В течение двух лет, в конце каждого месяца, почтальон просовывал под дверь узенький конверт, единственным содержимым которого был сложенный вдвое чек с коронованной птичкой «Барклайс бэнк». Каждый раз Стива мучила совесть, ровно до тех пор, пока он не переводил чек в наличные.
* * *
Он свернул с автострады. Четыре мили по проселочной дороге — и вот справа показались зеленые кроны столь необычных для Южной Англии деревьев. Стальные ворота были распахнуты настежь, въезжая в них Стив по привычке задрал голову: «GRAY....NOR». Отец так и не собрался заменить отвалившиеся ржавые буквы над въездом. Выгнутый маленьким мостиком ряд стальных прутьев заставил Стива снизить скорость. Полукруглый фасад «Грейс мэнор» вопросительно уставился двумя рядами окон на скрипнувший по гальке автомобиль. Стив Рондорф вернулся домой.
Глава 2
— Стив! — старый дворецкий оперся обеими руками на капот машины, — Мы ведь... Он нас всех отпустил, сказал, что ожидает старых друзей, просил не мешать... Ведь с ним невозможно было спорить, он все знал лучше всех! Стив, что теперь будет?
Стив бессвязно-утешительно ответил старику и зашагал к дверям.
Под окном застывший в отупении павлин вдруг задрал голову и, широко разинув клюв, закричал пронзительным голосом. Стив остановился.
Павлиний крик очень напоминает голос испуганной женщины. Десять лет назад, когда мать, схватившись за печень, закричала и осела на пол, отец, не отрываясь от книги, выругался и пообещал продать павлинов соседу.
Помощь опоздала всего на час-два. Камнетес удивлялся — зачем у креста на надгробной плите должно быть две лишние перекладины?
— Здравствуйте, мистер Рондорф! Примите мои соболезнования.
Инспектор Буллок поклонился и, для пущей серьезности, насупил брови. Гордо произнесенное «Скотленд Ярд» мало подходило ему. Он заметно нервничал и как будто перелистывал в уме страницы учебника по криминалистике в поисках нужной главы: «Как вести себя заштатному полицейскому инспектору при расследовании первого в его жизни дела об убийстве, которое он никогда не раскроет, но получит шанс показать свою значимость и при случае употребить власть в рамках закона?»