По окончании войны многие эмигранты решили вернуться на родину. Маковский — тоже. Вы знаете, что большинство из них, независимо от их сотрудничества с нашими разведывательными органами, оказались в лагерях.
В случае с Маковским, который считал, что его встретят в Москве как героя, НКВД немного опоздал. Ошибка была в том, что его не арестовали сразу — служебная неувязка. На следующий день после своего возвращения он попытался связаться со своими друзьями-дальневосточниками, приехавшими до него — и никого не обнаружил. Вечером того же дня он услышал в коридоре гостиницы топот сапог: в дверь стали ломиться. Он понял, что его ждет. Когда дверь взломали, сотрудники НКВД увидели лежавший на полу в луже крови труп — оружия у Маковского не было, он просто бросился на нож для разрезания бумаг. Прямо в сердце. Возле трупа — синяя папка и горстка дымящегося пепла. Все, что осталось от ее содержимого. Уцелел лишь заглавный лист. С названием, именем инженера Завьялова и распиской. Распиской в получении десяти тысяч английских фунтов. За подписью вашего отца, — Коршунов замолчал.
«Десять тысяч фунтов, полученных неизвестно от кого», — вспомнились Стиву слова Майкла.
— Почему он не передал папку раньше? — продолжал Коршунов. — Наверное, думал — это его главный козырь, хотел представить ее кому-нибудь в высших сферах. А когда понял, что вместо приема в Кремле ему уготована камера на Лубянке, — решил хоть как-нибудь отомстить за ошибку своей жизни. Но это — догадки. Да, такое трудное было время...
Коршунов грустно нахмурился, будто говорил о плохой погоде.
— Геннадий Петрович, но ведь вы должны знать, что нет на Курилах никакой платины. Нет и быть не может, любой геолог вам подтвердит. И за все годы, что Курилы принадлежат СССР, это можно было тысячу раз проверить!
Профессор загадочно улыбнулся.
— Ай-яй-яй, Степан Семенович, а говорите — бумаги не у вас! Вот и попались.
Стив на минуту почувствовал себя снова в кабинете на Литейном.
— Не пугайтесь. Конечно — платины нет. Гранит, песчаник, вулканический песок... Геологи подтвердят. Если останетесь в Праге еще на несколько дней, обязательно сходите в Град. Собор Святого Витта, Президентский дворец. Но я настоятельно советую — загляните на «Злату уличку». Средневековые домики — один к одному. Почему — «Золотая улица»? Если верить легенде, это — своеобразное «общежитие» алхимиков. Их собрал там король Рудольф II еще в XVI веке. Создал условия, как Сталин нашим писателям на дачах в Переделкино. Велел «философский камень» искать — обращать неблагородные металлы в золото. Ну, что с камнем случилось, вы знаете. Но известно ли вам, Степан, сколько великих побочных открытий было сделано этими алхимиками? Так честь и хвала королю Рудольфу!
Коршунов заказал еще одну «боровичку», потом наклонился через столик к Стиву и заговорщически прошептал:
— Не найдут платины — найдут что-нибудь другое! Не в этом дело. Если мы сегодня заикнемся про платину — никто не поверит. Но если это будет сделано через печать, не нашу, европейскую? «Найдены документы эмигранта-геолога Завьялова. Южные Курилы стоят на платине!» И фотография медальона. Ведь медальон этот жулик-геолог специально заказал у ювелира в Токио — для психологического эффекта. Это мне еще ваш батюшка сказал. И после подобного «платинового скандала» — не видать Японии наших островов. А найдет что-нибудь на Кунашире или нет, — роли не играет, главное время затянуть.
Пока Коршунов смаковал очередную стопку, Стив понял, что его компьютер работает вполне исправно. «Что ж, испытаем на деле!»
— Не думаю, что вся эта история задумана лишь с целью спасти Курилы. Не то время сейчас.
Коршунов слегка захмелел. От его обычной вкрадчивости не осталось и следа.
— Что вы в этом понимаете? Если бы только в Курилах дело — Империю нужно спасать! Курилы — начало. Нужно доказать нашему народу, что демократы готовы раздать все — от Прибалтики до сибирской нефти, лишь бы придти к власти. Нужно объединить массы — не демократия нам сейчас нужна, а порядок. Стабильность. На сегодня его дать можем только мы, — Коршунов остановился.