— Кто бы мог подумать? Вашего отца неплохо знали в округе. Сразу после моего назначения я даже удостоился чести быть приглашенным на один его «садовых приемов». Вы меня не помните? И вот... Скажите, у него были враги?
— Не знаю. Вы не могли бы подробнее описать все, что произошло?
— Конечно, конечно! Вот, сейчас, пройдемте.
Инспектор торопливым жестом пригласил Стива в его же собственный дом.
Все было по-прежнему: камин с мраморной полкой, широкий полированный стол, неуклюжие стулья с квадратными спинками, безвкусная гравюра из светской жизни «под XVIII век» на стене.
Фотографы уже сделали свое дело, и лишь меловой контур на ковре говорил, что произошло здесь два дня назад.
Контур трупа Саймона Рондорфа.
— Видите, он лежал головой к камину, вероятно, хотел дотянуться до звонка, и здесь его настиг удар. Тяжелое металлическое орудие, скорее всего — кастет.
— Дотянуться до звонка? Но ведь отец сам отпустил прислугу, кроме него и гостя в доме никого не было.
— Гостей. Их было двое. На столе осталось три стакана и недопитая бутылка «Реми Мартен». Дактилоскопия ничего не дала — преступники обтерли платком или тряпкой все, к чему прикасались. После убийства работали в перчатках. Смерть наступила мгновенно, около двух часов ночи. Ваш дом стоит на отлете, соседи не видели никаких машин.
— Вы сказали — «преступники работали»?
— Они искали что-то. Все бумаги из ящика письменного стола на втором этаже разбросаны по полу. Кроме двадцати фунтов с мелочью в бумажнике убитого, никаких денег в доме не обнаружено. Скажите, у Саймона Рондорфа не было потайного сейфа?
— Он стоит в его кабинете в здании фирмы. Отец всегда предпочитал пользоваться чековой книжкой и ничего ценного в доме не держал. Фамильные драгоценности, насколько мне известно, хранятся в банке — он еще при мне снял сейф в местном отделении «Барклайс».
_ Тогда, что они могли искать? — Буллок неуверенно ворошил монеты в карманах брюк.
— Мне кажется, что из нас двоих полицейский инспектор лишь один, и это не я!
Буллок решил возмутиться, но передумал.
— Вы могли бы проверить, не пропало ли что-нибудь из семейных документов?
Стив пожал плечами.
— Отец не держал архива. Он говорил, что во время войны все бумаги сгорели в Шанхае, вместе с домом, в котором он жил. Но посмотреть можно.
Метрики, свидетельство о его, Стива, рождении, свидетельство о смерти матери, страховые полисы. Как будто все было на месте. Фотоальбом.
— Здесь не хватает одной фотографии. Вот, смотрите, вырвана «с мясом». Вы не можете вспомнить — кто на ней был изображен?
— Могу. Я. Снялся на фоне «Пемброк колледж» сразу после поступления в Кембридж.
Инспектор оживленно схватился за карандаш.
— Дело приобретает совсем иной оборот!
Навряд ли. Последние два года мы были в ссоре, и я уверен, что отец в припадке гнева мог вырвать и выбросить фотографию. Нет, инспектор, боюсь, что никакой дополнительной информации я вам дать не смогу.
По напряженному лицу инспектора было видно, что Стив убил его последнюю надежду.
— У вашего отца было разрешение на хранение оружия?
— Навряд ли. Но уголовная ответственность ему уже не грозит. Вы нашли револьверы?
— Да, «Энфильд-Альбион» лежал в ящике... Простите, вы сказали «револьверы»?
— Да, японский, с иероглифами на рукоятке. Он всегда хранился на каминной полке. Буллок просиял.
— Никакого другого оружия в доме не обнаружено! Они забрали револьвер! Вот зачем он бросился к камину...
Они быстро спустились в холл. На каминной полке лежал слой пыли. Кроме правого угла. Создавалось впечатление, что нерадивая прислуга начала протирать его, когда ее отвлек телефонный звонок.
— Они обтерли этот край из-за отпечатков пальцев. Но не может быть, чтобы Саймона Рондорфа убили из-за японского револьвера. Что было выгравировано на рукоятке?
— Иероглифы. Отец говорил, что сам не знает их значения. Думаю, что этот револьвер — единственное, что у него осталось на память о «той жизни».
Инспектор закрыл блокнот.
— Спасибо, мистер Рондорф. Я буду держать вас в курсе. Да, кстати, ваш нотариус просил передать, что завтра, в 10.00 он зачитает текст завещания. Ваше присутствие, как вы сами понимаете — необходимо. Вы знаете адрес конторы?