Асланбек косо ухмыльнулся. Стив щелкал своим «компьютером», пытаясь сложить общую картинку.
— А что представляет собой его окружение?
Гость пожал плечами.
— Сульхес тюрьмы открыл. Все уголовники теперь — его сторонники. Они и гвардию составляют, и в разведке служат. Один из главных людей — некто Корсак, разведкой заведует. Он русский, но настоящую фамилию я не знаю. Не местный. Откуда его Сульхес достал — не знаю. Но профессионал… На людях никогда не появляется. Главным редактором газет «Свободная Акбария» тоже стал приезжий, из Москвы — Некто Михаил Крюконевский. Фамилия настоящая, его здесь многие помнят. В Москве он проворовался сильно, но для Сульхеса это плюс — послушней будет. Ну, а Министерство сельского хозяйства, машиностроения, торговли — это все местные криминальные «авторитеты».
Стив задал вертевшийся у него на языке вопрос.
— Винченская республика Акбария. Гуанчи. Откуда все это появилось?
Асланбек хмыкнул.
— Они даже центральную «Площадь Ленина» переименовали — «Винченская площадь». Все поначалу ничего не поняли. А потом Сульхес с пафосом объяснил: «мы — потомки вольных гуанчей»! Сначала некоторые подумали, что это разбойники такие. Но потом в газете «Свободная Акбария» появилась серия статей про то, что предки акбарцев приплыли с Канарских островов. Потом он культурный центр на Канарах создал. А историю происхождения акбарцев описал все тот же Крюконевский. Он историк по образованию, складно изложить может. Только свою историю мы знаем. Бред это все. А зачем? Не знаю. Крыша у Сульхеса давно непрочно держалась, теперь, наверное, совсем поехала…
Стив усмехнулся.
— Не надо клеветать на свободную Акбарию! А откуда у Сульхеса деньги? Нищета-нищетой, но гвардию головорезов содержать на что-то надо. Не говоря уже обо всем остальном.
Асланбек задумался.
— Если бы я сам знал… На селе народ своими участками живет. Точнее — выживает. Нефть? Сульхес заявляет, что нашел новые месторождения. Но их никто не видел.
В комнату важно вошел пушистый сибирский кот. По-хозяйски огляделся и прыгнул на колени Стиву. Поначалу тот даже опешил. Михаил успокоил.
— Его зовут Махно. Он наглый, но не злой. Погладь его, пусть мурлычит.
— Про акбарские деньги он мне все равно не расскажет…
— Он денежных знаков не признает, как и батька Махно…
Маленькое непризнанное государство. Всех пугает, ничего не производит, но на что-то живет. Неужели только бандитизмом? Сложно.
Кот Махно старательно мурлыкал, будто пытаясь что-то подсказать.
— Правда, — прервал молчание Асланбек, последнее время к нему зачастили гости из разных стран. Кто они — не знаю, он их особо никому не показывал. Но сам говорил, что Акбарию вот-вот признают во всем мире. Об этом, дескать, говорят все зарубежные гости. Сначала думали, что это какие-нибудь арабские эмиссары. Но Сульхес твердил про «наследие гуанчей» и начал воспевать «древнюю религию гуанчей» — язычество. Крюконевский написал несколько статей о том, что акбарцы всегда были язычниками, описывал какие-то обряды, про которые никто никогда не слышал. Тогда я понял, что исламские фундаменталисты этого потерпеть не могут.
Асланбек отхлебнул чаю.
— Больше я ничего не знаю. У меня сейчас главная забота — скрываться от головорезов Сульхеса Нагиева. Сам он ни во что не верит. Страшно боится за свою власть. Опасается, что будет российское вторжение. Кричит о «блокаде», хотя въезд и выезд из республики — свободный. Велел отреставрировать старинный дом князей Евстафьевых. Теперь это его «президентский дворец». Он там праздники проводит. В парламенте — бывшем горкоме комсомола, теперь пусто. Парламент-то разогнали.
Асланбек помолчал. Потом медленно поднялся со стула.
— Простите, но мне нужно откланяться. Надеюсь, мой рассказ пригодится. Адрес оставить не могу, но Михаил всегда знает, где меня найти. А родную Акбарию я смогу увидеть нескоро… До свидания!
Гость попрощался с хозяйкой и ушел. Михаил и Стив молчали. Михаил первым нарушил тишину.
— Ну, полезное знакомство?
— На настоящий момент — да. Боюсь, дальше придется разбираться самому. Грейс Мэнор выходил на связь?