Стив непонимающе пожал плечами.
— Так вот, на этом пустынном острове я и решил обосноваться. Построил там дом. Солидный, гранитный. Гранита на Ладоге — хоть отбавляй. Из него «атланты» Эрмитажа высечены и еще много чего. Построил рыбный завод. Точнее завод по разведению креветок.
Стив опешил.
— Креветок?! На Ладоге?!
Всеволожский опять засмеялся.
— Не верится? А ведь креветки пресноводными бывают.
— На Ладоге? Там ведь полгода зима. Лед.
— Верно. Осенние штормы, лед кругом. От гречишника тоже одни сухие стебли остаются. Но креветки к тому времени уже все проданы и съедены. А возле заводика у меня — затон. Я весной туда мальков креветок запускаю, а осенью вылавливаю. Зимой баркас у берега в лед вмерзает, к весне оттаивает...Да, вот дом...
Всеволожский положил на стол первую фотографию.
— Из ладожских гранитных глыб. Пришлось повозиться!
Стив с удивлением рассматривал фотографию.
— Глыбы разнокалиберные. Наверное, возни было много!
— Да уж! Камней достаточно свезли, обтесывали, складывали...
— Где-то я такой принцип видел? Разнокалиберные глыбы подгоняют... Да, у древних майя!
— Точно! — Всеволожский самодовольно захихикал.
— И это все на Ладоге?! С ума сойти...
— Ну, сходить не обязательно... Вы колонны видели?
— Да. Полуколонны у входа.
— Хорошего мастера нанял. Домик двухэтажный, как в сказке.
— А это что за глыба?
Всеволожский вздохнул.
— Дело все в том, что до революции на этом острове стоял скит. О нем много говорилось в семейных документах. Я рассказывал, что брат моего деда Степан Всеволожский ушел от большевиков из поместья по подземному ходу. Этими ходами изрыта вся Румболовская гора. Некоторые выходят в районе близлежащих станций Всеволожская, Бернгардовка, Ковалево, Ржевка... Ну, да, это под Питером. А один ход ведет на берег Ладоги. Вот по нему и ушел Степан Всеволожский. Лодка в деревне Коккорево у него была своя. Он по Ладоге часто ходил и в скит ездил на богослужения. Вот тогда он письмо родным из деревни переправил, через знакомых, а сам на остров Зеленый, в скит подался. Думал, что смута ненадолго. А родные к тому времени уже за границу подались. Письмо им только через год передали. Степан же сидел в скиту и ждал.
Все молчали. За окном начинался английский вечер. Всеволожский погрустнел.
— Скит был пуст. Все монахи разбежались. Остался только Всеволожский. Продукты кончились, а помощь все не шла. Наступила зима. Остров был окружен льдами. Ветры пронизывающие. Всеволожский из последних сил выполз на берег, столовым ножом попытался нацарапать на огромном валуне прощальное послание. Вот. — Всеволожский положил на стол фотографию.
— Ну, ножом на камне не очень нацарапаешь... Хотя, можно разобрать: «Здесь».
— Вот именно. Что он хотел написать? Не знаю. Камень стоял где стоит. Я понял это по-своему. И поселился именно здесь. Да, вот мой рыбный заводик. Рабочих — всего ничего. Вот главный — Митрич, на все руки мастер... Остальных я нанимаю на сезон.
Он положил на стол следующую фотографию. Кусты роз. Дальше опять угадывались широкие листья гречишника. Среди роз стояла девушка. Блондинка, волосы до плеч. Глаза синие. Лет восемнадцать, не больше. Щеки круглые, почти детские. В руках девушка с гордостью держала крупную сорванную розу.
— Это кто?- Стив удивился: настолько девушка контрастировала со всем, что только что рассказывал Всеволожский. Лицо Всеволожского просияло.
— Это — моя Дашенька! Единственная дочь. С женой мы давно развелись. Дочь в Париже осталась. Но недавно вот решила переехать ко мне, как школу окончила. Это ее розы. Она у меня на острове целый розарий развела. Гречишник не любит — сорняк, розам мешает. А он разросся... Вот, вспомнил о Дашеньке и беспокоиться начал — как она там баз меня? Да — вот мои лодки. Баркас — для хозяйственных нужд и маленькая яхта. На ней я по Ладоге хожу. Вот, пожалуй, все. — Всеволожский собрал со стола фотографии, сложил их в конверт.
— А предка ведь я нашел и похоронил! Степан Всеволожский так возле этого камня и лежал. Кости его я собрал, священника позвали, отпели, похоронили тут же, на острове. От скита одни гнилые бревна остались, и мы их сожгли.
— Не пойму, — удивился Стив. — Жить на острове, где похоронен предок, не дождавшийся спасения. Я бы не смог.
Всеволожский нахмурился.
— А что было делать? Тащить его кости на ближайшее кладбище? На острове спокойнее. Крест я справил красивый, гранитный. Все пристойно. Скит? Ну, его восстанавливать смысла не имело. Ладно, хозяева дорогие, спасибо вам за все. Соберетесь в Россию — милости просим на Ладогу! Буду рад!