- Вижу, вижу, милый Сергей Сергеевич, что вы не признали соседку...
Потрясенный Лимонов попятился, делая мелкие шажки, пока не стукнулся затылком о декоративный канделябр на стене. Его лицо исказилось, речь отнялась:
- Ээ-у-у-ии, — произнес он, в ужасе глядя на огромную рыбью голову, венчавшую туловище дамы. Та усмехнулась. При виде ощеренной мелкозубой пасти Лимонов на какое-то время потерял сознание. Когда он снова открыл глаза, дама нервно ходила по комнате.
- Ну хватит, будьте же мужчиной, — сказала гостья с некоторым раздражением. — Мы ведь живем с вами в одном доме уже много лет. Я из четыреста тридцать седьмой. А зовут меня Вера Петровна.
Она подошла к Лимонову и с силой встряхнула его обмякшее безвольное тело.
- Нельзя распускаться. Я к вам по делу.
- Слушаю, будет исполнено, — вырвалось у Лимонова. Он скосил глаза и обнаружил у себя в руке бутылку коньяку.
Гостья же, чувствуя себя в чужой квартире, видимо, вполне свободно, расположилась в кресле у журнального столика, закинув ногу на ногу, и принялась листать принадлежавший Ленусику каталог какой-то западногерманской фирмы.
- Хорошо у них умеют рекламировать товары, — заметила она задумчиво.
- И очень большое разнообразие нужных вещей, — поддакнул Лимонов и тяпнул из горлышка.
- Фу ты, — сказала Вера Петровна. — Угостите женщину.
Стараясь не смотреть на ее зубищи, Сергей Сергеевич передвинул бутылку на край стола.
- Рюмочку дайте, — засмеялась гостья. — А вы трусишка, оказывается.
Лимонов полез в шкаф, извлек рюмки и коробку конфет "Подмосковные вечера".
- Ой, какие у вас сладости! Речка движется и не движется... — запела Вера Петровна не лишенным музыкальности голосом.
Лимонов плюхнулся в кресло, судорожно соображая, как полагается говорить - "кому обязан" или "чем".
Лязгнув зубами, гостья проглотила конфету и посмотрела на Лимонова своими выпученными водянистыми глазами.
- Случайно я узнала, что вы - единственный свидетель гибели моего зятя. Это правда?
- Ээ-у-а, — дернулся в кресле Сергей Сергеевич. — Шел я утром, видел, как рыба выпала из окна. Здоровая была, — выдавил он.
- Да, это он, наш дорогой мальчик.
- Как звать?
- Витечка, — сказала дама. — Очень хороший мальчик.
- Сколько лет?
- Тридцать пять сравнялось.
Помолчали, выпили. Лимонову начинало казаться, что язык у него во рту стал мягким, раздался вширь и в значительной степени утратил подвижность. Следующий вопрос прозвучал поэтому несколько невнятно:
- Чего от меня надо?
- Расскажите подробности, — попросила Вера Петровна и слопала еще конфету. — Когда я вернулась с работы, все было кончено.
- А вы что же... работаете? — очумело проговорил Лимонов.
- А как же? Кто теперь может себе позволить сидеть дома? Служу в валютно-финансовом управлении МИДа, у меня стаж. Лимончика не найдется?
- Не имеем мы лимонов. Жена на удовольствиях экономит, — пожаловался Сергей Сергеевич. — А вы что же, просто так ходите на работу? И в трамвае ездите?
- И в трамвае, — спокойно подтвердила гостья. — Может быть, вам моя внешность кажется неприятной?
- Очень кажется, — выпалил Лимонов. — Эта внешность у вас мне во как! — И он показал большой палец, но почему-то опустил его вниз, будто патриций во время поединка гладиаторов. — Необычно, весьма! Раз увидишь, не забудешь такую... внешность! Там был со мною дворник, обещал зарыть. Он у нас тут все зарывает. Что лишнее найдет, так сразу и зарывает.
- Я всюду бываю, — сказала Вера Петровна. — Что ж! Хоть и есть кое-какие различия... Друг на друга ведь у нас не очень-то смотрят, так... А дворник, между прочим, исчез. Он подозрительный тип.
- Он Витьку твоего закопал, а я на работу пошел. У меня шеф... Му... Чудило! Он мне командировку в Турцию зарезал и премию дал - десять рублей. А, Вер? Куда мне эту десятку засунуть, чтоб почувствовать? Жена мне велела крышку купить для унитаза. Вот ты - сразу вижу, добрая женщина. Лимоны покупаешь? Про дворника понимаешь! Он говорит, сволочь, я, мол, сам этого Витьку закопаю. Зарою я его! Вот какие дела творятся, дорогая ты моя Вера... — Лимонов всхлипнул и налил в рюмки еще коньяку.
- Он умер сразу? — спросила гостья с мукой в голосе.
- Тут точно скажу, что сразу. Не горюй. Как шмякнулся, так больше ни минуточки не пожил. Губищами он шевелил, пасть растопыривал - не буду тебе врать. А через некоторое время все, говорит, до свиданья, умираю. А потом этот гад, дворник. Слушай, а вы что, тут прописаны всей семьей?
- Ох, вы никак понять не можете, — сказала Вера Петровна устало. — Я вам сейчас объясню.