— Бывать-то бывал, но при чём здесь ателье, я ведь не портной! — удивился Тойли Мерген.
— Портной не нужен, — засмеялся секретарь райкома. — Нужен директор. Мне зампред горсовета Курбанов чуть ли не каждый день звонит, всё просит, чтобы я ему дал хорошего честного человека на эту должность. Он, конечно, и ещё несколько дней подождёт, так что вы подумайте как следует, посоветуйтесь, с кем надо, и потом мне скажете.
— Я согласен! — не раздумывая, заявил обрадованный Тойли-ага. — Чего же тут советоваться! Хоть сейчас готов приступить к работе.
— Погодите, погодите! — умерил его пыл Карлыев. — Вы сейчас поезжайте в это самое ателье, познакомьтесь с их работой, узнайте что к чему, какая там обстановка. Словом, примерьтесь сначала…
— Сейчас же еду! — поднялся Тойли Мерген. — Только считайте, что я уже познакомился и согласен.
На том они и распрощались.
Вскоре в кабинете у секретаря райкома снова объявился Ханов, заранее известив о своём приходе скрипом сапог.
— Вы же собирались в «Социализм», — удивился Карлыев.
— Я туда звонил. Отдал все нужные распоряжения по телефону.
— Хорошо бы всё-таки съездить, на месте выяснить, как там дела. Может, им нужна помощь?
— Считайте, что уже съездил. Будьте уверены, они после моего звонка сделают всё, как я приказал! Ну, если теперь оттуда не пойдёт хлопок, пусть на себя пеняют!
«Опять приказы, — с досадой подумал Карлыев, — опять руководящие указания, опять угрозы!. Как будто люди там сами уже не умеют думать. Неужели, правда, нельзя объяснить Ханову, что это порочный стиль работы?..»
— И всё-таки нужно объяснить! — внезапно произнёс он, даже не заметив, что разговаривает сам с собой уже вслух.
— Вы это о чём? — удивился председатель райисполкома, садясь в кресло…
— Послушайте, Ханов, — внимательно посмотрел на него Карлыев, — сколько лет вы учились в Ташкентской партийной школе?
— Я? — опешил Ханов.
— Да, вы.
— Два года.
— А до этого что делали?
— Ай, мало ли где мне пришлось небо коптить.
— Ну, например?
— Например, два года работал счетоводом в чулинском плодовом совхозе…
— А ещё?
— Был недолго фининспектором в Бахардене… По налогам…
— Ещё.
— Может, проще мою анкету затребовать?
— Зачем же анкету? Беседа всегда богаче бумаги.
— Был ещё заместителем председателя колхоза. Оттуда и на учёбу уехал. А после Ташкента вы же меня сюда и направили. Потом, не прошло и месяца, сами здесь оказались…
— Ещё один вопрос вам задам, совсем уже не анкетный, — улыбнулся Карлыев. Он достал из ящика стола две одинаково оформленные книги, положил их перед Хановым и, как бы невзначай, спросил: — Читали?
— Это Махтумкули? — растерянно прочёл на обложке Ханов, не понимая, куда клонит секретарь райкома. Он неловко повертел двухтомник в руках и бережно положил обратно на стол. — Прекрасно издано! — неуверенно добавил он. — Да, книг выходит Много, а вот читать их некогда…
Карлыев вместо ответа покивал головой, словно убедившись в каких-то своих предположениях, вздохнул и протянул собеседнику (сигареты. Они молча закурили.
— Эх, напрасно всё-таки вы не взяли Тойли Мергена, — с горечью заговорил он после затянувшейся паузы. — Помимо всего прочего, обидели человека… Или в самом деле считаете, что он не справился бы?
— Он-то справится…
— Тогда в чём же дело?
— Я Тойли Мергена на работу не возьму! — со всей определённостью вдруг заявил Ханов. — И в той мере, в какой это будет зависеть от меня, другим тоже, не позволю.
— Это почему же?
— Вы же слышали моё выступление у них в колхозе… После сказанного там, я этого человека использовать не могу.
— Лично я взял бы, — заметил секретарь райкома.
— Но я-то ведь не вы, товарищ Карлыев.
Тойли Мерген вернулся домой только под вечер.
— Ну, как дела? — поспешила к машине Акнабат. — Волк или лиса? — спросила она, обозначив так по старому обычаю добрые и дурные вести.
— Я и сам не знаю, какой зверь тут больше подходит, — неохотно отозвался Тойли Мерген.
— Значит, сказали, чтобы пока походил без дела?
— Нет. Я уже взялся даже за одно дело, да только… — И, не договорив, Тойли прошёл в дом.
— Если оклад невелик, ты не печалься! — попробовала утешить его Акнабат. — Было бы дело по душе…