Он поспешно перезарядил ружьё и закричал:
— Бей, Караджа, бей!
Тот выстрелил.
— Бей и вторым патроном. Бей, не медли!
Но пули Агаева не попали в цель. Одна из них пролетела справа от матки, бегущей немного в сторонке от стада, вторая подняла пыль левее от неё.
— Что, у тебя глаза на затылке? — рассердился Ханов. — Прицелься хорошенько! Смотри, как стреляю я!
Однако напрасно бахвалился Ханов, упоённый первой удачей. На сей раз его пуля была потрачена зря. Правда, как раз в этот момент машину сильно тряхнуло. Но, как бы то ни было, обрадованный Агаев не только сразу избавился от насмешек, но и сам разрешил себе хохотнуть, увидев, что. Ханов лишь срезал ветку у кустика.
— Не смейся, а учись лучше!
Снова раздался выстрел. Вторая пуля Ханова не пролетела мимо. Они всё-таки достала джейраниху, ту самую, что не смог подбить ревизор.
— Вот так их достают, Караджа-хан, вот так! — снова начал раздуваться от самодовольства председатель райисполкома. — Ты чего медлишь? Стреляй, коли зарядил, стреляй! Целься в заднего, в детёныша!
Агеев прицелился. На этот раз его пуля повалила маленького джейранчика, на которого указывал ему начальник.
А Ханов всё больше распалялся.
— Слева — пески! Не пускай их в пески, Чары-хан! Обходи сбоку, сбоку обходи!
Снова прогремели выстрелы.
Теперь Ханов ударил из обоих стволов разом. Один из самцов покачнулся и заметно сбавил бег, потом было выпрямился, но в конце концов поник головой и закрутился на месте. Ханов торопливо перезарядил ружьё и собирался снова ударить по нему дуплетом, но в этот момент джейран вдруг весь залился кровью и рухнул на землю, как подкошенный.
«Газик» быстро сократил расстояние до оставших-ся пяти джейранов. Теперь их можно было перебить поодиночке.
— Караджа! Ну, стреляй же, ей-богу! Целься в самца!
— Я не могу зарядить! Ружьё не переламывается.
— Стреляйте вы сами, Каландар-ага! Вернее будет, — не удержался водитель.
— Чёрт! И у меня ружьё не переламывается…
— А вы не волнуйтесь, переломится.
Но, как ни старался Ханов, у него ничего не получалось.
— Вот тебе, проклятое!.. — в ярости воскликнул он и, крепко ухватившись за ствол, изо всей силы хватил ружьём о железный борт машины. От удара приклад разлетелся в щепки. Но этого оказалось мало. Он размахнулся и швырнул изуродованную двустволку далеко в сторону. Потом, резко повернувшись назад, ухватился за ружьё ревизора.
— Ну-ка, давай посмотрим твоё! — крикнул он.
— Только не надо его ломать!
— Если не утешусь, и твоё обращу в прах!
На счастье Агаева, его ружьё в опытных руках тут же покорно сломилось.
— Скорее, Каландар-ага! — подбадривал его Чары.
— Чего подгоняешь! Давай ты скорее!
— Я-то жму вовсю. Это у вас не клеится… А что, если я возьму прямо на них?
— Валяй! Только не упусти!
Мчащаяся с воем машина, выбрасывая из-под колёс комья земли и сухие стебли растений, стала наседать на уже выбившихся из сил джейранов. И вот Ханов снова ударил дуплетом. Однако в этот же миг машину тряхнуло с такой силой, что она взмыла в воздух, потом грохнулась о землю и зловеще замерла на месте. Всех троих вышвырнуло из кузова столь стремительно, что они даже и крикнуть не успели.
Тишина длилась несколько минут.
Прежде других поднялся с земли Каландар Ханов. Оглушённый падением, он нетвёрдо стоял ка ногах, однако машинально стряхнул с себя пыль и стал оглядываться по сторонам.
— Чары! Где ты? — закричал он.
— Я здесь, Каландар-ага! — донеслось из-за машины.
— Жив?
— Кажется, да.
— А как Агаев? Караджа, ты как?
Ревизор не подавал голоса.
Обеспокоенный его молчанием, Ханов обогнул машину. В этот момент непривычно бледный Агаев, опираясь на руку Чары, начал подниматься.
— Ты чего скрючился? — поморщился Ханов. — Совсем сдрейфил?
— Вы-то сами как? — участливо спросил ревизор и, зажмурившись, добавил: — Кажется, я зашиб поясницу.
— Лишь бы шею не сломал! — хмуро заметил Ханов и, отойдя от них, принялся осматривать машину.
Вид у «газика» был жалкий. Левым колесом он налетел на окаменевший купол большого термитника и снёс с него глыбу засохшей глины. От этого-то машину и подбросило вверх, а упав на землю, она, в довершение беды, влетела передними колёсами прямо в лисью нору. Носом «газик» зарылся в песок, а зад его был задран вверх. Из-под капота подозрительно выбивалась струйка дыма.
Увидев это, Ханов испугался, как бы машина не загорелась.
— Ты чего стоишь с разинутым ртом, — прикрикнул он на всё ещё ошарашенного шофёра. — Кто должен заняться машиной? Я, что ли?