Николай закрыл воду и заявил:
– Варь, чего ты заладила: предательство, внебрачный… Ты же ничего не знаешь толком. Одни бабские домыслы! Вот любите вы, женщины, мужиков обвинять.
Варя посмотрела на водителя и вздохнула:
– Коля, не пытайся меня успокоить. Ладно, надо учить роль: матч состоится при любой погоде!
Микроавтобус с надписью «Киносъемочный» приехал ровно в семь часов.
Варя вышла с колыбелькой в руках и помахала женщинам, перегнувшимся через перила балкона.
– Детка, бутылочка со смесью за подушкой, разведешь кипяченой водой, ки-пя-че-ной! – кричала Маргарита Святославовна и клала щеку на сложенные ладони, изображая подушку.
– Стекло подними, ушки чтоб не надуло! – скандировала Людмила Анатольевна.
Анна Кондратьевна улыбалась с крыльца.
«Газель» выехала на Плющиху, играло радио, шофер что-то говорил, Варя отвечала, кивала и улыбалась, но не слышала ни слова: мысли были поглощены мучительным ожиданием встречи с Викой.
Девушка с бьющимся сердцем ступила на лестницу, как обычно холодную и прокуренную. Рассеянно поздоровалась с коллегами, судорожно сжала ручки сумки, завидев фигуру в черных джинсах и футболке. Но это оказалась не Вика.
– Время кто-нибудь знает? – спросила одна из курильщиц. – Зеленцовой сегодня не будет, орать некому, так что следите за часами!
– А что с Викой? – удивилась Варя.
– Наверное, ребенок заболел, точно не знаю, не сама с ней разговаривала: из бухгалтерии передали.
Варя с облегчением вздохнула и пошла в гримерку: «Слава богу, Вики нет. Да, я знаю, рано или поздно мне придется столкнуться с ней нос к носу, но лучше не сегодня: я морально подготовлюсь, настроюсь, проиграю ситуацию… К тому же завтра я буду уже без Джульки, это развяжет мне руки, разговаривать станет легче. Собственно, нам и говорить не о чем: Зеленцова ясно дала понять – она оставляет мне ребенка вместе с полисом!»
– Да, маленькая?
Джульетта весело дрыгнула ножками, Варя расцеловала теплые, слюнявые щечки, вдохнула нежное детское дыхание, схватила крошечный кулачок и счастливо сообщила:
– Чья ручка? Съем-съем сладкую ручку!
Малышка смеялась, пока костюмер переодевала ее в ползунки с начесом и байковую рубашечку, обворожительно раззявила ротик на бессмысленное «тю-тю, тю-тю!» режиссера, трогательно раскрыла глазки перед камерой, не удивилась оранжевой соске из «советской» аптеки и стала украшением эпизода.
– Да-а, нам всем надо учиться у детей! – глубокомысленно заметил режиссер и поправил браслет «от давления».
После короткого перекура Джульетту снимали «на прогулке в парке». Варя побежала на улицу – заказать кафе для съемочной группы: где-нибудь поблизости, чтобы можно было отметить первую зарплату прямо после работы.
Старожилы порекомендовали китайский ресторанчик в двух шагах от студии, на Сущевке.
Варя, как была, в гриме и платье из «модного» польского ворсолана с люрексом, пошла вверх по переулку.
Город остывал после длинного тяжелого рабочего дня. Поникли осоловевшие от жары молодые рябинки, размякла заплатка свежего асфальта, и Варины каблуки оставили вмятины. Летнее кафе-павильон пахло дешевым пивом и потом, совсем как работяга, сидевший с бутылкой под плетями пластикового плюща.
На углу Варя обнаружила круглосуточный супермаркет: через раскрытые стеклянные двери розово-голубым пятном виднелся отдел товаров для новорожденных.
Девушка вошла внутрь, провела рукой по висящим одежкам и, сияя, сообщила поспешившей на помощь продавщице:
– Мне, пожалуйста, вот такой костюмчик для дочки: рост у нас шестьдесят три сантиметра, вес – четыре килограмма триста пятьдесят граммов.
На улицу она вышла с ярко-розовой бумажной сумкой. В сумке лежали крошечный сарафанчик салатного цвета и такая же шляпка.
Ликуя и размахивая покупкой, Варя дошла до китайского ресторана и, не откладывая в долгий ящик, уплатила аванс за аренду кабинета на двенадцать человек.
Назад, в цех, прибежала перед самым перерывом: через пару минут павильон открыли, и ассистент режиссера вынес и с облегчением передал в руки матери маленькую артистку – девочка устала и начала плакать.
Варя вскипятила воды, развела смесь, принялась трясти бутылочку, время от времени деловито прикладывая ее к щеке: