Когда ты заведешь свою семью, они поймут, что у тебя все хорошо, ты не претендуешь на девочек, не претендуешь на Федора, не собираешься контролировать и опекать Яну, как раньше. Спокойной ночи, Зоя Павловна.
В который раз отворачиваюсь и честно пытаюсь заснуть. В голове целый вихрь эмоций и мыслей. Обидно, конечно, что Снегурка мне не верит. Что поделать, вот такой она человек. Но этим она мне и нравится. Своей основательностью и разумностью.
Я еще какое-то время лежу, отвернувшись от нее. А потом вдруг слышу негромкие всхлипывания, доносящиеся с кровати. Пытаюсь делать вид, что ничего не происходит, но, увы, у меня нет никаких шансов.
Вздыхаю, поднимаюсь с пола. Сажусь на кровать и глажу Зою по голове и спине.
– Перестань, Заяц. Не плачь. Ты же сама сказала, что это ничего не значащая болтовня. Зоя! Хорошо-хорошо, я неправ, прости меня. Не нужно было мне вообще с тобой заговаривать на эту тему. Успокаивайся давай. Принести тебе отвар шиповника?
Она кивает, я иду на кухню. Голодный, расстроенный и усталый. Это был какой-то сумасшедший день, и завершается он тоже по-идиотски. Баба Дуся в очередной раз, уже без всякого стеснения открывает ключами наш замок и, стоя на пороге комнаты, смотрит, как я на скрипучей кровати обнимаю Зою, отпаиваю ее шиповником и вытираю ей слезы.
– Гоги, я посмотрела «Пятьдесят оттенков серого», – потрясенно заявляет она, фанатично блестя в темноте глазами. – Обсудим?
Тяжко вздыхаю.
– И как? Понравилось? А я так и не посмотрел. Идите спать, баба Дуся. Утро вечера мудренее. Завтра обсудим. И пусть вам ночью обязательно приснятся самые пикантные сцены.
Глава 3. Четвертый день лечебного голодания
Зоя Павловна
Гоша уже давно спит сном праведника на полу, а я все думаю о том, что он наговорил мне. Я так сильно скучаю по Яне и девочкам, но вместе с тем я сбрасываю их звонки и не читаю их смс-ки. Они уехали в Москву три недели назад, и столько же я с ними не общаюсь. А ведь я вижу извещения на экране своей нокии, что они пишут мне и пытаются дозвониться. Так что уже и непонятно, кто кого бросил: Яна меня или я ее. Я ведь сама хотела, чтобы Яна, наконец, встретила хорошего мужчину, вышла за него замуж и стала жить отдельно. Мечтала же? Почему же, когда все это случилось, я обиделась и перестала с ней общаться? Получается, я тоже ее ревную? Ведь Яна смогла отделиться от меня, начать новую жизнь, смогла полюбить мужчину и зачать от него ребенка. А я, как оказалось, ничего без них не могу. Смысла ни в чем не вижу.
Отдала им троим всю свою жизнь. Они мои дети. Но дети выросли и упорхнули из гнезда. Да и гнездо стало чужим. А я все цепляюсь за свое прошлое, обижаюсь и прячусь от близких мне людей.
Почему я застряла в этом поселке? Ведь всю жизнь мечтала из него выбраться. Даже сестра моя уже из него уехала. Даже дом уже продан. Даже с работы я уже уволилась. А все равно сижу на старом месте.
Правда, уже не одна сижу.
Сама так и не поняла, с какой стати Георгий со мной остался. Как я вообще попала в такую ситуацию, что со мной в чужой квартире живет незнакомец? Да еще и ребенка предлагает ему родить. Да еще и обсуждает со мной мои сложные взаимоотношения с родными. Да еще и за руки хватает. И гладит меня по спине, когда я реву.
Как только он появился в этой однушке, я только и делаю, что ругаюсь с ним и потом реву.
Свешиваюсь с кровати и смотрю вниз, на его растрепанный затылок, как будто вижу его впервые. Что он за человек? Почему ко мне прилип? Что ему от меня нужно? Что с меня в принципе взять можно? У меня ни кола, ни двора, только доверенность на продажу чужой квартиры, да сто тысяч накопленных денег на банковской карте. Есть на что квартиру в Москве снять на первые несколько месяцев. Хорошо, не квартиру, хотя бы комнату. Проситься жить к сестре и зятю я морально не готова. А как жилье сниму, сразу на работу устроюсь, авось не пропаду.