– Что?
– Иди сюда.
– Зачем?
– Потискаю тебя.
Хватает за косу, ощутимо дергает и подтягивает к себе поближе. Айкаю от неожиданности, огибаю стол и плюхаюсь на его колени. В последний момент изворачиваюсь так, чтобы сесть спиной к нему.
– Не целуй меня в губы, я стесняюсь, – волнуюсь я. Опять отворачиваюсь.
Его губы и его дыхание где-то в районе моего затылка. Он тихонько смеется.
– С тобой все не как у нормальных людей. Я уже понял.
Он запускает свои руки мне под пижаму. Гладит мои соски, одновременно прикусывая шею и зализывая укусы. Я опять закрываю глаза. Мне нравится, как он ласкает мое тело. Кажется, Гоша неравнодушен ко мне сильнее, чем мне казалось до этого. Вся сдержанность слетает с него, как ненужная обертка.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своих ощущениях. Не хочу, чтобы он останавливался. Хочу быть с ним. И, разумеется, именно в этот момент раздается щелчок замка.
– О, нет, – разочарованно выдыхаю я. – Да что ж такое…
Гоша быстро поправляет мою одежду и напоследок чмокает меня в плечо.
– Вечером продолжим, – шепчет мне на ухо. Отсаживает меня, внимательно смотрит мне в глаза. И, очевидно, видит в них что-то такое, что ему безумно нравится. Потому что улыбается мне так, что у меня дыхание перехватывает.
Нагрянувшая баба Дуся взахлеб рассказывает нам какую-то потрясающую сплетню про жильцов со второго этажа. Кажется, сегодня ночью муж случайно спалил жену на измене. Или, наоборот, жена спалила мужа. Соседи в шоке, ситуация взята на карандаш всеми бабушками поселка. Гоша слушает внимательно, по обычаю, усмехается и кивает головой. А я в полной прострации. Не могу ни о чем думать, кроме как о мужчине, сидящем напротив меня. О его руках и горячем дыхании на моей коже.
– Кстати, вы-то помирились? – вдруг вспоминает баба Дуся. Смотрит на нас с подозрением.
– Мы и не ссорились, бабушка. Так, небольшие разногласия из-за ерунды, – подмигивает мне Гоша. И я краснею и отворачиваюсь.
Хочу быть с ним. Хочу родить ему синеглазую дочку.
Георгий
А дальше все идет наперекосяк. У меня звонит телефон, я с недоумением гляжу на высветившийся номер Леры Егоровой – это жена Мишки. Даже не знал, что у меня есть ее номер. Не помню, чтобы Лера мне хоть когда-то звонила.
– Гоги, дорогой, какой ужас, – рыдает она в телефонную трубку. – Мы в Москве попали в аварию, Миша серьезно пострадал, ему сейчас операцию делают. Врачи сказали, нужна кровь, много крови. Ты не мог бы…
Я пугаюсь очень сильно. Мишка – самый близкий друг за пределами моей семьи. Всю молодость мы с ним по заграницам протусили. Потом оба почти одновременно вернулись в Москву и остепенились: я стал шеф-поваром семейного ресторана и с головой погрузился в работу, а Мишка женился на дочке какого-то важного чиновника, родил двух пацанов и стал примерным отцом семейства.
– Лера, что случилось? Что с ним? Что врачи говорят? – быстро спрашиваю я, краем глаза замечая, как тревожно замерли мои собеседницы. – Он за рулем был? Ты сама в порядке?
– У меня только легкое сотрясение и пара царапин, а вот у Миши черепно-мозговая и предположительно разрывы внутренних органов, – я слышу по голосу, что Лера чудом удерживается от истерики. – В нас какой-то пьяный урод въехал. Мы в Склифе, ему операцию делают уже больше часа. Гоги, мне так страшно… Его родители сейчас в Таиланде, я даже не смогла им дозвониться… Гоги, нужна кровь, я всех обзвонила, кого могла…
Я в предшоковом состоянии тру рукой лоб. Блть, Мишка, ну, как так-то! К счастью, вовремя вспоминаю, что на другом конце трубки никак не может успокоиться Лера. Пугать ее еще больше я не собираюсь. Поэтому собираюсь и говорю твердо и почти спокойно:
– Лерочка, держись, моя хорошая, я очень надеюсь, что скоро буду. Не отключай телефон, как подъеду, наберу тебе. Если какие-то новости от врачей будут, сразу звони. Даже не переживай насчет крови, сейчас я кину клич, вся грузинская диаспора в Склиф приедет.
Вскакиваю из-за стола. Зоя сразу цепляется за мою руку.
– Я с тобой! Я тоже хочу помочь! Гоша, пожалуйста, возьми меня с собой!
В ее лице не кровинки, глаза темные и лихорадочные. Точно, у нее же родители в автокатастрофе погибли.