– Алло, сестренка, пожалуйста, не клади трубку! Мне очень плохо, ты мне так нужна!
Глава 5. Выход из лечебного голодания. Вечер первый
Георгий
У Маргариты хватило ума не бросить мой «БМВ» где-нибудь на обочине в тьмутаракани. Нет, я бы все равно его нашел, у меня через gps-навигатор сигнал на айфон передается. Но потерял бы несколько часов. А лишнего времени у меня теперь нет, оно все вокруг Снегурочки сконцентрировано.
К счастью, машина аккуратно припаркована неподалеку от моего дома. Марго поняла, что погорячилась, и решила не сжигать мосты. Скорее всего, понадеялась, что со временем конфликт сгладится, и мы помиримся.
Она же не знала, что я другую встречу. Я и сам этого не знал.
Лера собирается находиться в ближайшие дни в больничной палате безвылазно. Детей она отвезла к своей сестре. По словам жены моего друга, прогнозы на восстановление Мишки благоприятные. Он с замотанной головой находится в сознании. Следит за мной глазами и даже слабо сжал мои пальцы, когда я взял его за руку. Я провожу у его кровати всего несколько минут, чтобы он не переутомился. Потом долго разговариваю с Лерой в коридоре. Рассказываю о возможной реабилитации в европейских странах, где у меня остались знакомые. Наши врачи молодцы, сделали все возможное, но останавливаться на этом нельзя. Перекидываю на ее карту круглую сумму денег, лишними не будут. Лера плачет, благодарит. В целом держится очень достойно и адекватно, не срывается в истерику. Не цепляется за меня, не просит еще посидеть. Только просит прийти завтра утром пораньше, чтобы успеть до операций перехватить лечащего врача и поговорить с ним о целесообразности перевозки Мишки в другую клинику. Выхожу из больницы намного более спокойный, чем утром. Тут же достаю телефон, чтобы позвонить Зое. Короткие гудки, занято. Набираю еще раз – тот же результат.
С кем она, блть, может разговаривать? Всего с несколькими людьми. И не один из потенциальных собеседников мне не нравится. Тем более что разговор явно не минутный.
Ругаясь себе под нос, спешу к машине. Пару раз поскальзываюсь на нечищеной тропинке. Причем, умом понимаю, что ничего страшного не происходит. Подумаешь, Зоя по телефону разговаривает с покупателем или с бабой Дусей. Хорошо, даже если с сестрой или зятем, все равно ничего страшного. Сам же ее уговаривал, что надо помириться. И в то же время сердцем я хочу, чтобы она всегда у меня на глазах была, и все разговоры с внешним миром только через меня вела. Только вот непонятно, что это: паранойя или ревность. Эмоции захлестывают с головой. Совершенно не знаю, что с такими непривычными для меня чувствами делать. Такое ощущение, что я мальчишка желторотый, и что не влюблялся никогда ни в кого до нее.
Черт знает что, по жизни мне теперь, что ли, ее караулить? В квартире запирать, телефон отнимать? Увезти в Грузию и там с ней жить, пока не родит?
Опять набираю ее номер, опять занято. Дольше десяти минут уже разговаривает. Психую конкретно.
Долетаю до дома за рекордные минуты. Со стоянки бегу напрямик по сугробам, выглядывая свои окна. На кухне горит свет. И все, отпускает меня. В этот момент испытываю самое настоящее облегчение. Все в порядке, она у меня, со мной. Никуда не делась, не растворилась в воздухе, не сбежала по пожарной лестнице на крышу. Можно выдохнуть.
Стою перед входной дверью и отчего-то волнуюсь. Не сообразил я, надо было цветов ей купить и торт. Хотя нет, торт – лишнее. Лучше фруктов и шариков воздушных. Ей, наверное, романтики хочется, а не чтобы я ее в квартире запирал. Нужно не забыть дать ей ключ от квартиры.
Захожу в прихожую, включаю свет.
– Заяц, привет, я дома! – разуваюсь-раздеваюсь и иду сразу на кухню.
Снегурочка сидит на полу у холодильника, прислонившись к стене. Лицо у нее такое убитое, что мне становится очень-очень страшно. Даже спросить, что случилось, тоже страшно. Вот как чувствовал, что с ней не все в порядке. Молча сажусь радом с ней на пол, обнимаю и прижимаю к себе. И тут же страх уходит и приходит спокойная уверенность, что все будет хорошо. Когда, интересно, я успел так привыкнуть к ее присутствию, прикипеть к ней?
Зоя вздыхает и тянется ко мне. Какое-то время мы целуемся, я стараюсь не давить, как в прошлый раз, а быть сдержаннее и нежнее. Успокоить ее. Наконец, у нас получается отлепиться друг от друга.