Подъезжаем к пятиэтажному кирпичному зданию больницы, в которой лежит сестра Зои. По дороге мы все-таки остановились у супермаркета, купили Яне минеральной воды, соков и фруктов. Так что из машины я выхожу с двумя большими пакетами. И тут же с изумлением вижу, как моя стеснительная Снегурочка кидается к какому-то рыжему мужику, курящему у входа.
– Федор! – кричит взволнованно. Подлетает, что-то спрашивает, жестикулирует. Волнуется.
Его счастье, что дядя Федор не трогает Зою руками. Я за такими вещами слежу на автомате. К моей женщине чужие мужчины прикасаться не имеют права. Даже по-дружески. Даже мои дядьки, племянники и двоюродные братья. Всех уже давно предупредил.
У рыжего такое лицо убитое, что я понимаю, что ему в законном браке ой как несладко приходится. Ай да Яна, всех построила, всем на место указала.
Неспешно подхожу, меряю будущего родственника оценивающим взглядом. Он аж на полуслове запинается, вопросительно поднимает рыжие косматые брови. Сразу понимает, что я не просто мимо проходил.
Одной рукой обнимаю Зою за плечи и одновременно чуть отодвигаю ее от мужа сестры. Вторую руку протягиваю Федору.
– Георгий.
– Федор.
– Это мой… друг, – мило краснеет Снегурочка. – Он меня привез. Так что там Яна? Ты уже был у нее?
– Прогнала она меня, не хочет видеть, – с горечью отвечает Федор. – Номер в черный список отправила. Но хоть с дежурным врачом поговорил. Все в порядке у нее, понаблюдают, отеки снимут и числа десятого домой отпустят. У нее анализы перед Новым годом ухудшились, вот ее сюда и положили.
– А девочки с кем все эти дни? У них же каникулы? – трогательно беспокоится Зоя.
– Девочки поехали в языковой лагерь в Подмосковье, я им путевки оплатил. Они же в иняз собрались поступать, на курсы языка записались, там преподавательница им разрекламировала этот лагерь. По мне, так разводилово, но кучу денег стоит. Ладно, захотели – поехали, мне проще, что они пристроены. Денег не жалко, хоть у нас и ипотека. Ты не думай, Зой, если бы не лагерь, я бы за тобой приехал, тебя к нам привез, девочек одних бы не оставил. Я же все понимаю, что я им, по сути, чужой дядька, а ты крестная мама.
– Ну, чужой-не чужой, а ответственность взял, теперь уж тащи, – ухмыляюсь я. – Заяц, пойдем к Яне. Холодно стоять.
В переводе на мужской язык: «Выбрал не ту сестру, расхлебывай теперь сам, на мою женщину особо не рассчитывай».
Федор еще раз смотрит на меня. Хмурится. Неглупый парень. Посыл уловил.
Теперь бы еще с Яной обстоятельно поговорить.
Поднимаюсь по ступенькам, тяну нахмурившуюся Зою за собой.
– Зой, ты скажи ей, что я здесь, что я ее очень люблю и раскаиваюсь! Она на втором этаже лежит, в десятой палате! – кричит нам вслед незадачливый муж. – Я вас тут подожду, все равно дома делать нечего, на работу только завтра.
Сдаем одежду в гардероб, надеваем бахилы. Зоя очень волнуется, это видно. Крепко сжимаю ее пальцы.
– Видишь, Заяц, все хорошо у них, девочки в лагере образовываются, сестра твоя под присмотром врачей, дядя Федор любит и у дверей больницы отирается. Не переживай так.
– А то, что Яна разводиться хочет, это нормально?
– Заяц, так это их дело. Знаешь такую поговорку: «Милые бранятся, только тешатся»? Или ты к ним и в постель третьей полезешь? Без тебя не разберутся?
Останавливается, пытается вырвать руку. Но я держу ее крепко.
– Гоша, ты зачем сюда со мной поехал? Нервы мне трепать? Не в первый раз уже мне такие гадости говоришь!
– Я с тобой поехал, потому что я тебя люблю, глупышка, – говорю примирительно.
Обмякла, тяжко вздохнула. Сама обняла меня. Вот так, потихоньку, полегоньку, но мы с ней движемся в верном направлении.
На втором этаже, куда мы направляемся, нас ожидает очередной сюрприз. Дядя Федор, впавший в немилость, тем не менее оплатил жене отдельную вип-палату. Стучимся в дверь и заходим. Беременная женщина в модном халатике лежит на кровати и залипает в телефоне. Айфон последней модели, между прочим. Вспоминаю кнопочную нокию Зои и усмехаюсь.