Потом мы совершаем короткую пешую экскурсию по центру Москвы. Гоша показывает мне свои любимые маршруты для прогулок.
Домой попадаем ближе к вечеру. Гоша начинает готовить для нас с ним ужин, а я усталая, но довольная иду в ванну, чтобы приготовиться к очередному романтическому вечеру.
И почему-то мои мысли опять крутятся вокруг знакомства с Катей. Никак не могу понять. Ну, почему я ей понравилась? Ведь в ее глазах я не могу быть ровней Гоше. Катя такая красивая и изысканная, у нее высокооплачиваемая работа и коллекция драгоценностей. Почему же она так благосклонна отнеслась ко мне? Не бывает так. Что Гоша сказал ей по-грузински в самом начале нашей встречи, отчего она переменилась в лице? И эта очень странная фраза Гоши про то, что его отчаялись пристроить в хорошие руки. А у меня они – точно хорошие?
Но долго размышлять мне на эту тему не дают. Гоша кричит мне с кухни: «Заяц, давай, выходи быстрей, нужна твоя помощь!» И я тут же забываю обо всем. Люблю его очень сильно. Люблю. Люблю.
Глава 8. Выход из лечебного голодания. День четвертый
Георгий
Лежим ночью вдвоем, не спим. Просто болтаем обо всем на свете.
– Расскажи про своих родителей, как они познакомились, – просит Снегурочка.
– О, это очень романтичная история, – улыбаюсь я в темноте. – Папа работал в министерстве путей сообщения СССР. Был перспективным и честолюбивым молодым чиновником. В начале восьмидесятых он часто летал в составе комиссии в Грузию, участвовал в приемке железнодорожных объектов – мостов, тоннелей, реконструированных участков железной дороги. И вот в один такой приезд он на улице случайно столкнулся с моей мамой. Она тогда была студенткой третьего курса тбилисского университета, училась на педагога младших классов. Папа мне рассказывал, что увидел ее и сразу влюбился, как будто молния в него ударила. Так сильно, что подошел к ней и сказал, что хочет, чтобы она вышла за него замуж и улетела в Москву. Он был старше ее на двенадцать лет.
– А что ответила твоя мама? – с интересом спрашивает меня Зоя.
– Да ничего не ответила. И бровью не повела. Она была, как и все кавказские девушки того времени, очень гордой и неприступной. По крайней мере, внешне держала себя именно так. Тем более, что парень, который подошел к ней знакомиться, был русский. Вот она и сделала вид, что его не заметила. Бабушка и дедушка воспитывали ее в строгости, так как она была младшей в большой семье и единственной дочкой. У мамы есть три старших брата, а у меня куча двоюродных братьев и сестер. Все они в Москве.
– Как зовут твою маму?
– Нина. Она была поразительно красива. Да и сейчас такая же. Папа начал ее преследовать. В прямом смысле этого слова. Сначала проводил до общежития, узнал, где она живет. Просто шел рядом и рассказывал о себе, а она молчала и делала вид, что его не слышит. На самом деле ей было лестно и любопытно, как и любой молодой девушке, но она ему даже слова не сказала. Папа узнал ее имя, подкупив коменданта общаги, и ночью исписал весь асфальт под окнами общаги надписями: «Нина Георгадзе, я тебя люблю! Выходи за меня замуж!» И даже стихи написал. И утром караулил ее у двери общаги с букетом роз. Подумав, мама розы взяла, но разговаривать не пожелала.
Естественно, на следующий день весь университет гудел, что за студенткой Ниной ухаживает какой-то приезжий якобы москвич. Папу даже местная милиция задержала, на него анонимно нажаловались по ноль-два, мол, приезжий, преследует с непонятными намерениями, вызывает подозрения. Представляешь? Папу прям около университета сцапали, надели наручники и погрузили в кузовок. В участке он дал письменные показания, что холост, что у него в Москве есть жилплощадь, что влюбился с первого взгляда и что у него самые честные намерения. Предъявил министерское удостоверение и командировочный лист. Весь отдел милиции ржал над протоколом опроса. Участковый лично отвез папу обратно, к университету, и вместе с ним дождался, когда выйдет мама. Ей доложил, что ее ухажер проверен на серьезность чувств, и что проверку выдержал с честью. Мама опять сделала вид, что ее все это не касается, хоть уже и начала оттаивать. В следующую ночь папа спал на лавочке под окнами общаги.
В общем, зажигал папа не по-детски, и добился-таки своего. Через неделю, когда его командировка закончилась, он увез маму вместе с собой в Москву, где они и поженились.
– Неужели так бывает? – с улыбкой спрашивает меня Зоя. – И сколько они прожили вместе?