Натянуто улыбается. Тянет руку и трогает мои волосы. Резко меняет тему.
– Есть хочешь? У тебя опять пустой холодильник. Я из ресторана два пакета вкусняшек привез. И настоящий кофе. И турку. Сварить?
Сглатываю. У меня не было во рту ни кусочка со вчерашнего обеда. Это наглый подкуп. Я не должна вестись на такие дешевые подкаты.
– Гоша, какого черта ты делаешь вид, что между нами все по-прежнему? – сердито шиплю на него.
– Потому что между нами все по-прежнему, – спокойно и даже как-то мягко отвечает он. – По крайней мере, с моей стороны. Я не изменился. И мое отношение к тебе тоже не изменилось. Я тебя люблю. Пойду сварю кофе.
Чмокает меня в нос, встает и уходит на кухню.
Как же меня бесит его спокойная уверенность. Все у него по-прежнему. А вот у меня все по-другому. Как же мне хочется вывести его из себя. Ужалить чем-нибудь побольнее, чтобы ему стало так же плохо, как и мне. Чтобы он пережил хотя бы сотую часть того, что вчера пережила я. Только жалить мне его нечем. Сначала мелькнула мысль заявить, что рожать от него не собираюсь, сделаю аборт. Но у меня скорее язык отсохнет, чем я такое вслух озвучу. Я очень хочу ребенка. Его ребенка. Пусть даже Гоша уйдет к очередной блондинке, мне так даже будет легче. Быстрее разлюблю. Избавлюсь от его назойливого присутствия и навязчивой заботы. А у меня пусть останется его маленькая частичка. Лучшая его часть. Тот, кто никогда не изменит и не предаст. Тот, кто будет во мне по-настоящему нуждаться. По крайней мере, в ближайшие пятнадцать лет. А если повезет – то и потом…
По квартире плывет одуряющий запах натурального кофе. Так не пойдет, нам нужно серьезно поговорить, выяснить отношения. Я должна объяснить Гоше, почему я больше не могу быть рядом с ним. Хотя, подозреваю, он сам прекрасно все понимает. Просто тянет время. Надеется, что я передумаю?
– Заюш, пошли завтракать на кухню. На надувной матрац поднос ставить неудобно.
Поднимаюсь и иду за ним. Правильно, с этого дня никаких завтраков в постель. Буду отвыкать.
Сажусь за стол и разворачиваюсь в его сторону.
– Почему ты меня не спрашиваешь, что мне рассказала Маргарита? – хмуро наблюдаю, как мой обидчик наливает мне кофе.
– Зачем? Я примерно представляю, что она тебе могла рассказать, – пожимает плечами Гоша. Как же меня бесит его железобетонное спокойствие!
– И?
– Что «и»?
– Ты не хочешь объясниться, оправдаться? Сказать, что это все неправда, что она лгунья, а ты на самом деле не такой?
Гоша смеется, целует меня в макушку. Ставит кружку с кофе рядом со мной.
– Она-то точно лгунья. Но и я не подарок. Я вообще не люблю оправдываться. Такой я, такой. Ешь, а то все остынет.
Какую-то странную тактику выбрал в общении со мной. Не понимаю, чего он добивается. Если честно, его слова, а тем более тон сбивают меня с толку.
Хорошо, я поем. Гоша за те несколько дней, что кормил меня в Москве, успел изучить мой вкус. Привез самые мои любимые блюда. Ладно, если я не умерла от разбитого сердца, значит, умирать от голода тем более не стОит.
Гоша какое-то время следит за тем, как я с явным удовольствием поглощаю свой любимый грузинский завтрак. Потом говорит негромко, серьезно:
– Заюш, мне ведь почти тридцать пять лет. Я из обеспеченной семьи, эдакий золотой мальчик. Не урод, не бука, женщинам всегда нравился. Ты же не думала, что я до тебя вел монашескую жизнь?
У меня сразу аппетит пропадает. Это даже хуже, чем оправдания.
Моментально начинаю нападать.
– Нет, не думала. Но и не думала, что для тебя отношения с женщинами – это просто ничего не значащее развлечение на одну неделю. Ты зарубки на кровати ставил? Или в специальную книжечку имена записывал? Как организовывал учет достижений?
Чем больше я злюсь, тем спокойнее он выглядит. Прищурившись, меряет меня внимательным взглядом, довольно усмехается.
– По-моему, ты просто ревнуешь.
– По-моему, ты просто самодовольный потаскун, не способный на настоящие чувства!
У него желваки ходят на скулах. Вот оно, мне все-таки удалось серьезно его задеть. Взгляд становится откровенно злым, голос – ехидным.