– Для этого достаточно родить мне ребенка, Заяц, – обнимаю ее.
– Я хочу успеть подать документы в ВУЗ, – гнет свою линию Зоя. – Если мы до конца июля вернемся в Москву, я с сентября смогу пойти учиться. Ты мне обещал. Хочу получить высшее образование.
– Я тебе обещал учебу в ВУЗе, если ты забеременеешь.
Сразу смягчается. Улыбается мне.
– Гоша, я же не против. Давай сразу после венчания начнем пытаться. Я очень хочу от тебя маленького. Но только и документы в ВУЗ я хочу подать.
– Я согласен, Заяц. На пару дней еще здесь задержимся, и вернемся домой. Я ужас как соскучился по уединению с тобой. Никогда не думал, что буду так сильно плеваться от своих родственников.
Мы с улыбкой смотрим друг на друга, прикасаемся пальцами к губам друг друга.
– Значит, мама поддержала твою идею учиться в институте, – опять возвращаюсь я к интересующей меня теме.
– Да, она мне сказала, что там у меня появятся интересные друзья, я стану уверенней в себе, буду общаться с мужчинами, наберусь опыта…
Я кубарем скатился с кровати и побежал к двери.
– Мама!!! – завопил на весь спящий дом.
– Опыта общения! Опыта общения, Гоша! Ты все не так понял!!!
А дальше был скандал.
Зоя Павловна
На следующее утро после венчания и, соответственно, очередной нашей «первой» брачной ночи, Гоша будит меня затемно и везет в горы. Позади остаются мирно спящие гости и родственники, столы на улице под крытыми тентами.
Машину мы бросаем у начала узкой тропинки, ведущей куда-то ввысь. Гоша ведет меня за руку вверх. Мне холодно и немного страшно, я цепляюсь за мужа и смотрю себе строго под ноги, чтобы не испугаться высоты и не запаниковать. Обращаю внимание, что всюду растут красивые цветы, но, пока солнца нет, они еще закрыты.
Лезем мы долго, но вот подъем резко заканчивается, и мы оказываемся на вершине. Здесь, на возвышенности, довольно большая площадка, с которой отлично просматриваются окрестности: ущелье и река, несколько небольших селений, прилипших к склонам гор, старинная каменная церковь с окнами-бойницами, в которой мы вчера дали клятву перед Богом и людьми принадлежать друг другу. Из-за соседней горы, поросшей деревьями, расползается по небу розово-золотое утреннее зарево. Дальше, за деревьями, встают уже другие горы, с заснеженными вершинами и шапками облаков на изголовье.
– Гоша, как здесь красиво, – выдыхаю. Жмусь к любимому. Гляжу во все глаза, стараясь охватить всю окружающую меня красоту и запечатлеть ее в моей памяти.
Гоша подталкивает меня к старой деревянной скамейке, непонятно как оказавшейся здесь, на вершине горы.
– Садись. Эту скамейку поставил здесь мой дед. На ней влюбленные вырезают свои инициалы. Это традиция. Смотри, это инициалы моих родителей, – нежно прикасается кончиками пальцев к буквам. – До нее здесь стояла скамейка, которую поставил мой прадед. А вон там развалины замка, про которые я тебе рассказывал. Видишь?
Гоша достает перочинный ножик, аккуратно вырезает на внешней стороне спинки наши инициалы и дату. Потом заботливо кутает меня в куртку, пониже нахлобучивает шапку – ночью и утром в предгорьях холодно. Садится рядом, обнимает меня, прижимает к себе. Ловлю на себе его пристальный, завораживающий взгляд. Думала ли я, гадала ли, что ночью тридцать первого декабря найду в нашем поселке в сугробе свою судьбу?
– Я тебя люблю, Гоша, – тихо говорю ему.
– Я тоже тебя люблю, жена, – сегодня он необычайно серьезен, не улыбается мне. Трется носом об мой холодный нос. И начинает рукой показывать мне отдельные дома и детали пейзажа, рассказывая историю этого края и своей семьи. Я слушаю его и думаю о том, что сегодня ночью мы, очень надеюсь, зачали с ним нашего первого ребенка. И когда-нибудь мы приведем его с собой на эту скамейку.
Солнце уже заливает ярким светом все вокруг. Бывает же в жизни такая красота! Гляжу и не могу наглядеться.
Гоша сует мне в руки тетрадку. Улыбается.
– Я дописал, Заяц. Теперь твоя очередь выполнить обещанное.
«Сто причин для Зои Лагутиной родить от меня ребенка.
74. Ты всегда можешь привести наших детей ко мне на работу и оставить на сколько угодно времени, а сама уйти по своим делам. Они никогда не будут мне мешать.