Мысль, в известном смысле, верная. Но, честное слово, порой надо читать мораль. Редкое уголовное дело о хищениях, взяточничестве, мошенничестве и так далее обходится без того, чтобы в нем наряду с отпетыми не стояли перед судом начинающие.
Не подумайте, читатель, что я в более изящной форме выражаю мысль Сазонова: «Все, кроме меня, виноваты, что я за решеткой». Нет, я отнюдь не собираюсь валить вину с больной головы на здоровую. Хочется говорить о другом. Нет ли во всей нашей воспитательной работе с детьми, подростками и взрослыми известного отрыва от грешной земли, некоего парения в заоблачных высях?
Хорошо, что мы воспитываем нашу молодежь в духе высокого патриотизма, говорим об ответственности человека перед обществом, прививаем чувство коллективизма и интернационализма. Все это необходимые человеческие качества, я бы сказал, высшей категории.
Но, как мне кажется, иногда мы забываем напоминать человеку об элементарной порядочности, чести, даже о понятии «можно — нельзя», о том, что закон надо уважать, что в противном случае будет плохо.
В последнее время все больше и больше говорят о правовой пропаганде, о преподавании права в школах и вузах. Все это хорошо и нужно. Но очень важно и повседневное конкретное воспитание почтительных чувств к нашим кодексам. Причем в круг воспитуемых надо включать не только ребят школьного возраста (хотя их, очевидно, в первую очередь). Конечно, взрослым дядям и тетям нет нужды читать нотации на тему, что такое хорошо и что такое плохо. Тем не менее каждый случай непочтительного отношения к закону должен становиться предметом общественного внимания и осуждения. Не побоюсь этого слова, надо в каких-то разумных формах воспитывать страх перед законом, ибо, как подметил еще философ и юрист Чезаре Беккариа, «страх человека перед человеком — зло, но страх человека перед законом благодетелен».
Помню, в Верховном Суде РСФСР шел разговор об исполнении законов. И мне привели такой факт. Райжилуправление Москворецкого райисполкома Москвы намеревалось выселить двух гражданок из квартиры, которую, по мнению управления, они незаконно занимали. Однако районный и городской суды решили дело в пользу гражданок. Верховный Суд Федерации, где проверялось дело, подтвердил эти решения. А начальник РЖУ заявил: «Не выполнял и выполнять решения суда не буду».
Товарищи из Верховного суда возмущались:
— Подумайте только, какой вельможа! Ему, видите ли, закон не писан! — И даже рекомендовали использовать этот случай для газетного фельетона.
А хочется задать вопрос самим судьям:
— Вы-то что благодушествуете? Вы-то почему не призовете к порядку вельможу? Не возбудите против него уголовное преследование? Вы же сами своим бездействием питаете неуважительное отношение к закону!
Знаменитая формула: не жестокость наказания, а его неизбежность — самое действенное средство борьбы с преступностью — относится не только к убийцам, насильникам и ворам. Это правило должно действовать с неумолимостью всегда, сколь бы малое нарушение законности ни допускалось. О нем должны помнить и все мы, добропорядочные граждане. Вот тогда на надежном фундаменте закона будет красоваться совершенное здание общественного благополучия.
Здание это должно возводиться не только путем воспитательных мер. Немало тут предстоит потрудиться и самому закону. Выше я рассказал о процессах, когда должностные лица, допускавшие самоуправство, бюрократизм и волокиту, нарушавшие права граждан, очень удивились, что им пришлось отвечать перед законом. Когда же он напоминает о себе, напоминает жестко, добропорядочным гражданам это не нравится, они никак не хотят понять, что сила закона должна следовать за ним, как тень, оберегать его авторитет, в противном случае это будет не закон, а альманах с назидательными новеллами и душеспасительными рассказами, ни для кого не обязательными.
Николай Александрович Добролюбов в свое время довольно остроумно заметил:
«Все обличают, все ставят «вопросы». Да и вопросы какие-то мудреные: красть или не красть? Бить в рожу или не бить? И если кто скажет — не бить, перед ним все сразу становятся на колени… «Ах, как умен, как благороден, как велик!..»
Примерно такую же сентенцию произнес как-то передо мной Алексей Николаевич Нифонтов, занимающий солидный пост начальника лаборатории одного научно-исследовательского института.
— Может ли милиция арестовать ни в чем не повинного человека, заключить его в КПЗ, потом перевести в следственную тюрьму, там продержать две недели и доставить в другой город в суд? Скажите, может?