Но когда они приступают ко второй серии, а ветра на экране складываются в очертания глаза − водоворот воздуха и огня, который начинает закручиваться в спирали вокруг Ву Кон Бао, − Танцующая Снежинка чует что-то неладное.
Поначалу оно слабое и неясное − навязчивое и не проходящее ощущение в теле, но затем, когда императрица устраивает разнос своим советникам и составляет список неугодных учёных, ощущение нарастает. Уколы превращаются в волны боли и вдруг резко прекращаются, словно кто-то отсёк их источник.
− Кузина... − начинает она.
Она так и не договаривает, потому что повсюду разом гаснет свет.
Воцаряется тишина, нарушаемая только мерным пиканьем приборов контроля. Значит, электроэнергия есть, но, видимо, только от аварийных источников.
Она удивилась своим спокойствию и отстраненности.
У кузины Луа вырывается ругательство, которого воспитанной девушке даже знать не положено.
− Что, во имя Небес....
Танцующая Снежинка переходит на инфракрасный спектр. Ничего не видно, кроме неясных очертаний кузины Луа, неподвижно сидящей в темноте. Связь с сетью пропала, и экран у них за спиной схлопнулся, как взорвавшаяся лампочка.
− Ничего, − мрачно произносит кузина Луа. − Я не могу соединиться с метеоцентром. И ни с чем на станции. Подожди...
Она возится за мониторами. Свет мигает раз-другой и опять гаснет. Она опять ругается.
− А меня научишь? − спрашивает Танцующая Снежинка.
Кузина Луа поднимает руку и шикает. По всей комнате проносится треск, переходящий в голос Третьей тётушки, слабый и надломленный.
− Дитя?
− У нас всё нормально, − отвечает кузина Луа. − Свет погас.
− А твоя кузина?
− Я здесь, − говорит Танцующая Снежинка.
Она не ослепла в темноте и всё ещё подключена к капельницам. Она слышит пиканье приборов, тихое и размеренное, словно биение сердца − как спасательный круг.
− Тётя, что происходит?
Молчание. Затем Третья тётушка медленно произносит:
− В общем, ничего неожиданного. Мы знали, что ураган будет сильным...
Ближе к делу. Танцующая Снежинка уже готова рявкнуть на старшую. Кузина Луа слегка переминается, но не выказывает признаков нетерпения.
− Говорите.
Помолчав, тётушка отвечает:
− Кроме метеоцентра вся орбитальная станция на аварийном энергоснабжении. Всю энергию забирают теплозащитные экраны.
− Экраны не слетели, − замечает кузина Луа ровным голосом.
Пауза тревожно затягивается.
− Да.
Это значит, что орбитальная станция едва держится. Это значит...
Она словно попала в свои кошмары, в которых, убегая от стремительной атаки огня, бросается к центральному отсеку и обнаруживает, что ураган уже...
Нет.
Ещё один голос: мастер Ветра и Воды Ле Тхи Анх Тхо, задумчивая и мрачная.
− Оставайтесь на месте. В коридорах термоизоляция будет хуже, если только не доберетесь до внутренних колец, и в любом случае...
В любом случае Танцующей Снежинке нельзя удаляться от приборов, поддерживающих в ней жизнь. Она может прожить несколько часов, но...
− Что с моим телом? − спрашивает она.
Она честно думает, что мастер Анх Тхо промолчит или упрекнет её, но та отвечает, и её голос тих, почти ласков.
− Я не знаю, корабль. Ветра снаружи всё рвут на части.
Её сто семидесятый ураган. Её последний. Комната, где она умирает, часть за частью и год за годом.
− Вы не можете знать наверняка, − резко говорит кузина Луа. − Разумные корабли очень прочны.
− Когда они только что построены. Но...
− Мастер, пожалуйста.
Голос кузины Луа звучит пронзительно. Она не задумываясь оборвала Анх Тхо. Танцующая Снежинка свинцовым грузом ощущает неудовольствие Третьей тётушки, но никто ничего не говорит, словно все только этого и ждали. Словно ей всё позволено. Что происходит?
− Разумные корабли прочнее орбитальных станций, − наконец с легким холодком произносит мастер Анх Тхо. − С тобой всё будет в порядке, корабль. А с нами – ещё неясно.
− Чудесно, − отзывается кузина Луа. − Полагаю, нет никаких шансов, что сеть восстановится? Потому что сидеть в потемках скучновато.
Опять молчание. Кузина Луа громко выдыхает.
− Думаю, нет.
Танцующая Снежинка смотрит на стены. Она больше не чувствует болезненных уколов, возвещавших отключение энергии: тончайшую связь с её телом, воскрешение огня жизни и опять угасание.
Если нет боли, то, конечно, всё обойдется? Конечно...