— Родная, можно? — в дверях стоял Серебрянский с кружкой кофе. Удивительно, как сильно он изменился за пару дней, стоило обрести надежду. Он снова стал заботливым, нежным… Именно такой он мне был нужен. Он и поможет принять решение.
Вечером этого дня мне предстояло опознать на фотографиях с видео свою сестру, потому что я согласилась представлять в суде нас обеих.
— Яна, это непросто. Выпейте, — Илья поставил передо мной рюмку коньяка, и я недоверчиво посмотрела на мужчину. — Пейте-пейте. Поможет.
Не глядя, я махнула залпом всю рюмку. Никогда не любила крепкие напитки, но сейчас это действительно было нужно. Закусив долькой лимона и снова поморщившись, я попросила налить еще.
— Только одну. Иначе будет хуже, — Илья наполнил рюмку, кивком предложил Алексу, но тот отказался, — а я, пожалуй, составлю компанию.
Мы выпили, не чокаясь, после чего Илья протянул мне стопку фото. Я понимала, что жертвами Абрамова были многие девушки, но только ощутив тяжесть фотографий у себя в руке, с ужасом осознала, что держу множество поломанных судеб. Страшно. Как же было страшно.
— Я бы хотела остаться одна, — прошептала я, откладывая в сторону фото незнакомой перепуганной темноволосой девочки.
— Уверена? — Алекс опустил ладонь на мое плечо, — может, лучше вместе?
— Уверена, — твердо ответила я, не желая делить этот страшный момент ни с кем, а тем более с ним.
— Александр, подождем в комнате, — тихо обратился к моему жениху Илья, и оба вышли из кухни.
Я рассматривала каждую фотографию, стараясь не думать о том, что пришлось пережить этим совсем молоденьким девочкам. Горячев распечатал кадры начала их пыток, стараясь уберечь меня от страшных последствий экзекуций этих нелюдей, но ужас в глазах, знание дальнейшей судьбы каждой жертвы все равно причиняли нестерпимую боль.
Около пятидесяти фотографий. Около пятидесяти молодых девушек. Около пятидесяти покалеченных судеб.
Алекс с Ильей терпеливо ждали в комнате, запрещая охране даже выходить в коридор, чтобы меня не тревожить. Когда я пришла к ним, по их лицам поняла, что даже через стену они оба вместе со мной пережили этот ужас.
— Яна, кто из них ваша сестра? — первый обратился Горячев.
— Никто.
Ни на одной из фотографий не было Риты. Возможно, это были кадры не из всех видео, а возможно…
— Вы уверены, Яна? Может быть, не узнали…
— Уверена. Моей сестры нет среди этих девушек.
— Илья, вы отсмотрели все видео? — вмешался Алекс, он встал с дивана, подошел ко мне и крепко обнял, словно пытаясь забрать мою боль.
— Подождите минуту, — хмуро ответил Горячев и практически выбежал из комнаты.
Мы с Алексом не решались заговорить, словно лелея в тишине слабую надежду. Он просто меня обнимал, слегка покачивая из стороны в сторону, как маленького ребенка. А Горячев все не шел…
Из соседней комнаты доносились голоса, я слышала, как Илья говорил с кем-то по телефону, а потом все стихло. Слабо скрипнула дверь, и Горячев подошел ко мне, протягивая какие-то распечатки.
— Что это? — спросила я, невидящими глазами разглядывая бумаги.
— Это документы на вывоз крупногабаритного груза. Внутри контейнера было пять девушек, которых переправили в Румынию для… кхм… Яна, если вашей сестры нет ни на одном из снимков, то значит, она была в этом контейнере.
— То есть, пять лет назад Риту не замучили до смерти? Моя сестра жива?
32 Глава
Каждому человеку необходима вера. Кто-то отдает предпочтение Богу, зная, что все происходящее есть его промысел. Иные верят в судьбу — благосклонную заступницу или же злодейку. Третьи полагаются только на себя. Но всех без исключения объединяет вера в лучшее. Даже самый пессимистичный человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, где-то глубоко в душе будет верить пусть в мизерную, но вероятность на чудо. Слова Ильи Горячева о том, что мою сестру не убили на заброшенном заводе пять лет назад, вселили надежду на лучшее. Я не была готова от нее отказаться.
— Илья, не молчите! Скажите, моя сестра жива?
— Яна, я бы не хотел, чтобы вы жили иллюзиями, — вздохнул мужчина и сел на спину дивана. — Риту продали в румынский бордель. Простите, что говорю это, но только одному Богу известно, через что она там прошла. Шанс, что она до сих пор жива — ничтожен. Даже если это не была смерть от руки какого-нибудь клиента или хозяина, ваша сестра могла погибнуть от болезни или физических насилий.
— Нет! Нет! Нет! Рита жива! Она жива! — все разом помутилось, я почувствовала, как внутри меня закипает нечеловеческая ярость. Захотелось ударить Горячева за то, что он в прямом смысле сидел передо мной, опустив руки. Если бы не Алекс, что меня удержал, я так бы и сделала.
— Яна, прошу вас, не живите иллюзиями. Если окажется, что ваша сестра все же погибла, вам будет тяжелее вдвойне, — он поднялся, подошел ко мне и говорил, не разрывая зрительного контакта, словно пытался загипнотизировать, и у Ильи это вышло. Как-то неосознанно я успокоилась, его слова стали доходить до сознания, и сам он уже не казался главным злодеем.
— Мы все равно должны ее искать! Должны… — силы меня покинули, и я чуть не рухнула на пол, но Алекс меня подхватил и усадил на диван.
— Послушайте меня, если Рита жива, то мы обязательно ее найдем. Мои люди занимаются поиском всех пятерых девушек. Теперь мы знаем одну из них. Может быть, именно Рита станет ниточкой Ариадны к остальным.
— Илья, держите нас в курсе, — строго сказал Алекс, но Горячев и не собирался спорить.
— Как только мы что-то выясним, вы будете первыми, кому сообщим. Если понадобится, то вместе полетим в Румынию.
— Спасибо вам…