Осенью мы должны были собирать урожай ячменя и оставлять его на поле, отделив стебли от зерен. Ночью я спал на зерновых полях, а днем пас овец. Я помню, что когда жители теряли своих яков, овец или других животных, они приходили ко мне и просили погадать. И хотя у меня не было подходящих для гадания шариков или кубиков, я говорил им: «Идите в такое-то или такое-то место и там вы найдете свое животное». И практически всегда они на самом деле его там находили. Другие дети также просили меня остановить дождь или град – но это срабатывало лишь несколько раз!
Я редко ел мясо. Одной весной вода испортилась. Поскольку я ел лишь цампу, и моему организму недоставало питательных веществ, мое тело, руки и голова опухли и пожелтели. Мой отец Топгье очень волновался, что если я не начну есть мясо, я умру. Он сварил суп из мяса, риса и молока и дал мне. В этом время рис был большой редкостью. Через несколько дней такого питания опухлость спала.
Вскоре моя мачеха родила двух дочерей и стала еще более ревнивой и жестокой по отношению ко мне. Она говорила: «Твоя мать в Лангкор, твой отец на севере Дингри, что же ты до сих пор тут делаешь?». С появлением новых детей ее отношение ко мне стало еще хуже. Так мы жили достаточно долго, и никто не обучал меня даже основам чтения и письма, не говоря уже об обучении Дхарме.
Однажды в осенний день я задремал в поле, присматривая за овцами. Вдруг я услышал чей-то разговор, привстал и увидел, что лама по имени Угьен пришел на поле со своим сыном и учит его чтению. Каждый день я наблюдал за ним, а ночью повторял услышанное. Однажды ночью, когда я произносил алфавит, это услышал мой отец и удивленно воскликнул: «Где ты научился алфавиту?». Я ответил, что господин Угьен учит своего сына, и я научился от него. И тогда мой отец подумал: «Что ж, я тоже должен обучить своего сына». Ему удалось найти текст с алфавитом, и он дал его мне. Я был способен выучить все за один день.
Там где я жил, в Тибете, раз и два в год мы отправлялись на водяную мельницу молоть ячмень. Господин Угьен был главным на этой водной мельнице, и я приходил туда на 5-6 дней помогать ему. Когда практикующие аскеты (чье питание зависело от подаяний) вместе с простыми нищими прослышали, что я работаю на мельнице, они все пришли, поскольку знали, что я дам им много зерна. Также в реке рядом с водной мельницей водилось много рыбы. Я делал ритуальные подношения из зерен, совершал практику и выбрасывал подношения в воду на корм рыбам.
Осенью, когда люди занимались сбором урожая, йоги и практики приходили и просили милостыню. Я ходил вместе с ними в течение двух-трех дней, а затем возвращался домой. Поэтому йоги и практики, просившие милостыню, любили меня и думали обо мне хорошо.
Встреча с Гуру
Когда я был еще достаточно молод, я сказал своему дяде, монаху монастыря Шелкар Чё Де, что я всегда готов встать на путь Дхармы. В моей сумке всегда лежали ритуальный барабанчик и колокольчик, так что я был готов уйти в любой момент. Но меня все не отправляли на учебу в монастырь. И вот однажды моя семья пригласила великого Трулшика Ринпоче освятить алтарную комнату в нашем доме. Когда он увидел мою личную комнату и мой алтарь с игрушками, он поинтересовался: «Что это еще такое?»
Мой отец с гордостью ответил: «О, это дело рук моего сына! Он любит делать подношения».
Трулшик Ринпоче был очень доволен, и сказал: «Этот мальчик, должно быть, является реинкарнацией практика Дхармы. Нужно отправить его в монастырь учиться». Затем он обратился ко мне и спросил, хочу ли я отправиться в его монастырь или в монастырь Шелкар Чё Де. Я ответил ему прямо: «Я не собираюсь ни в какой монастырь. Я буду практиковать Дхарму самостоятельно».
Когда я так сказал, Трулшик Ринпоче замолчал и ушел прочь.
Позднее отец объяснял мне, что если бы я дал согласие отправиться в монастырь Трулшика Ринпоче, учитель забрал бы меня. Но поскольку я отказался уходить в какой-либо монастырь в принципе, меня никуда не взяли. «Удача тебе не светит, иначе Трулшик Ринпоче взял бы на себя заботу о тебе полностью», - говорил отец.
В другой раз, моя мать спросила одного известного ламу из монастыря Трулшика Ринпоче об обстоятельствах моего рождения и шрамах на моем теле. И этот известный лама сказал: «Он является реинкарнацией практика Дхармы. Однажды кто-то придет забрать его. Когда это время наступит, не мучайся сомнениями и просто отдай его». Он дал мне имя Угьен Дордже Пунцок.
Через некоторое время после этих событий у меня начались жуткие боли в коленях. У моего отца был особый гуру из Кхама (восточный Тибет) по имени Наптра Ринпоче, которого в семье считали нашим основным ламой. Все в деревне его очень уважали, и поэтому меня усадили на лошадь между двумя большими мешками, и повезли к нему. К моему приезду Наптра Ринпоче проводил церемонию на крыше только что отстроенного здания и монахи начали дудеть в длинные горны с глубоким звучанием под названием санг дунг. Шум испугал мою лошадь, она в ужасе побежала и сбросила меня. Мои родители очень испугались, что я переломал себе кости и ухудшил состояние своих ног. Но на самом деле, при падении с лошади, я упал на кучу овечьего дерьма, и не получил никаких повреждений. Я просто стоял на куче овечьего навоза!