Пинетти имел наглость явиться ровно час спустя после назначенного срока. Когда же собравшиеся выразили ему крайнее неудовольствие, он, удивленно вскинув руки, предложил всем посмотреть на часы. На всех часах стрелки стояли на семи, в том числе на тех больших, которые час назад пробили семь раз. Однако ровно через минуту, когда Пинетти завершил свои извинения, часы снова показывали то время, которое было в действительности, – восемь часов.
На следующий день Пинетти было предложено явиться за гонораром в полдень лично к императору, в его кабинет. Сложность такого визита заключалась в том, что по условию, предложенному императором, охране было приказано вообще не впускать во дворец ни одного человека.
Однако на другой день, не полагаясь на стражу, император приказал запереть все ворота и все входы дворца и положить ключи ему на стол. Это было проделано.
Император Павел I считал профессора магии Пинетти опаснейшим человеком
Без пяти минут двенадцать сквозь литую решетку закрытых ворот была просунута депеша, тотчас же переданная в кабинет императора. Это было сообщение начальника департамента полиции о том, что Пинетти из дому не выходил. Император едва успел прочесть это сообщение, как Пинетти уже входил в его кабинет.
Между Пинетти и императором состоялся якобы следующий разговор.
– Вы опасный человек, – заметил Павел.
– Только чтоб развлечь ваше величество.
– Не собираетесь ли вы покинуть Санкт-Петербург?
– Да, если только ваше величество не пожелает продлить мои выступления.
– Нет.
– В таком случае я уеду через неделю.
Накануне отъезда Пинетти просил уведомить императора, что покинет столицу России завтра тоже в полдень через все пятнадцать городских застав. Весть об этом тут же стала известна жителям, и на другой день у каждой из застав стояла толпа любопытных.
В полдень на каждой из пятнадцати застав полицейские чины и собравшиеся видели Пинетти и карету, которая увозила его. Более того, в докладе, представленном императору департаментом полиции, сообщалось, что отъезд Пинетти и его паспорт были зарегистрированы на всех пятнадцати заставах города.
Надо думать, что, получив это сообщение, император лишь утвердился в правильности своего решения».
А. Горобовский в книге «Иные миры», изданной в Москве в 1991 году, описывает следующую историю, которая в 1950 году произошла с французским путешественником П.Д. Гэсо и его четырьмя спутниками в Гвинее.
Об этом случае француз сделал в своем дневнике следующую запись: «Во время пути мы остановились у местного колдуна Вуане и расположились спать в его хижине. Напротив меня спит колдун.
Вдруг слышится скрип открываемой двери. На пороге стоит Вуане в коротком балахоне, в коротких штанах, с непокрытой головой. Но ведь он здесь, у моих ног, на своей циновке. Он лежит на боку, повернувшись ко мне спиной. Я вижу его бритый затылок. Между нами на земле стоит лампа, горящая тускло, как ночник. Я не смею пошевелиться и, затаив дыхание, смотрю на Вуане. Он какое-то мгновение колеблется, наклоняется, проходя под гамаками, и медленно укладывается в самого себя. Вся эта сцена разыгрывается за несколько секунд.
Утром, когда мы с Вуане остались наедине, я спрашиваю его:
– Ты не выходил сегодня ночью?
– Выходил, – отвечает он спокойно.
И еле заметная ироническая улыбка появляется на его губах».
Умением создавать своих двойников славятся и некоторые сибирские шаманы. Так, однажды, когда власти попытались арестовать знаменитого якутского шамана Кычакана, он появился сразу в семи местах. И никто не мог определить, какой из них реальный, а какой – лишь фантом Кычакана.
Об умении тибетских лам вызывать к жизни собственных двойников упоминает в своей книге «Мистики и маги Тибета» знаменитая исследовательница Востока Александра Давид-Неэль.
Однажды она и ее повар – тибетец, подойдя к палатке, увидели знакомого ламу-отшельника, который сидел у входа на складном стуле.
«Это не удивило нас, – пишет она, – потому что лама часто приходил поговорить со мной. Повар сказал только:
– Римпош пришел. Я пойду и быстро приготовлю ему чай.
– Хорошо, – ответила я, – приготовь чай и принеси его нам.
Он отправился делать это, а я продолжала идти, направляясь к ламе, все время глядя на него, в то время как он сидел неподвижно.