— Прости меня, Лёня. Это я виновата. Конечно доживёшь, я об этом позабочусь. — У меня задергалась левая нога в панической судороге.
— В чём же ты виновата?
— Понимаешь, у меня была информация, что вон тот, — Ника указала на одного из лежавших, — здесь появляется. Но точно уверена не была. Он в розыске. Решила проверить. — Она стала вытирать у меня кровь с лица.
— Спасибо, Ника. Ты меня использовала.
— Лёнь, нет, не использовала.
Заметил, что подол платья у неё разорван до пояса.
— У тебя платье порвано.
— Наплевать.
— Ник, у тебя белые трусы! Я увидел! — Попытался улыбнуться и скривился. Она тоже улыбнулась и нежно прижалась к моим губам своими, но без фанатизма. Всё же к взаимному любовному сосанию, по техническим причинам, я был не способен.
К кафе подъехали сразу две полицейские машины. Потом "Скорая". Вероника в приказном порядке потребовала от врачей оказать помощь мне. На возражение, что помощь требуется трём задержанным, ответила, что тупое бычьё очень живучее и с ними ничего не будет.
Одним словом, часа через два я оказался дома. И как в прошлый раз, идти мне помогала Вероника, так как меня постоянно штормило. Мама была в шоке. Слава богу её мужика у нас дома не было. Видать уже успели свои дела обстряпать. Вероника помогла мне раздеться и лечь в постель. Сидела рядом, гладила по перевязанной голове. Я себе ещё разбил и затылок, перелетев через барьер, только сразу этого не осознал. Короче, второе свидание прошло ещё веселее, чем первое! Теперь вопрос, а оно мне надо? Такая любовь? После третьего меня в реанимацию, случаем, не увезут? Или сразу на кладбище?!
Ожидаемо, всю неделю я просидел на больничном. У меня, что спереди трафарет, что сзади тыковка были разбиты в хлам. Нос был как слива переросток, губы варениками, под обоими глазами чудовищные бланши. Уверен, появись я на улице, у людей со слабым сердцем начались бы проблемы. Плюс испытывал головокружение. Моё серое вещество здорово встряхнули, в прямом смысле этого слова. Вероника была у меня каждый день, по мере возможности. Всё же не стоит забывать, что работа у неё была ответственная, она жуликов ловила.
Ещё в тот день, когда она приволокла меня практически на себе из разгромленного кафе, Ника долго была у нас дома. Делала мне примочки, что-то говорила мне успокаивающе, даже поздно вечером покормила меня сама из ложечки. Удивительно, но мама не вмешивалась и даже наоборот поощряла подобное. Ника ушла поздно ночью. Я махнув на всё рукой, отдал ей ключи от машины. Ну а что? Водила она как бы даже лучше меня, а тут ей добираться до дома. И, в конце концов, не украдёт же у меня машину офицер полиции?! С этого времени она плотно оккупировала мой "Рендж Ровер". Мне он был на больничном без надобности, я всё равно сидел дома. Благо специфика моей работы позволяла участвовать в рабочем процессе из квартиры.
На третий день моей изоляции, Вероника прискакала около девяти вечера. Моей мамы дома не было. Лукошина притащила продукты и занялась готовкой, нацепив наушники. Слушала какую-то попсу и в такт музыки виляла задом. Я тоже притащился на кухню. Сидел как сыч на табуретке и пялился на неё, заодно вдыхал вкусные ароматы готовящейся еды. Попутно сглатывал слюну… от голода… и от обтянутого джинсами зада девушки. В голове крутились разные похабные и развратные мысли. Мда, я рядом с этой ненормальной, сам становлюсь ненормальным озабоченным павианом.
Ника, тем временем, стала накрывать на стол. Вытащила ловким движением из духовки тушёную курицу с грибами, сладким перцем, пряностями и мелко порезанным картофелем. Слюна у меня стала выделяться более интенсивно. Попытался схватить картофель, как получил по своим граблям. Посмотрел на неё возмущённо.
— Лёня?! Руки мыл? Иди мой. И дождись пока я накрою.
Поплёлся в ванную. Когда вернулся, демонстративно ей показал ладони. Она уже успела накрыть. Положила мне в тарелку кусок курицы и гарнир. Поставила рядом глубокое блюдце с лечо, тут же на тарелке лежали порезанные огурчики, помидорчики и зелень. Себе тоже положила.
— Приятного аппетита, Лёня.
— И тебе приятного.
Что-что, а приготовила она очень вкусно. Наелся как питон на водопое. Погоняли чаи с печеньем. Я посмотрел на часы. Одиннадцатый час! Мамы всё нет. Взял телефон и стал названивать. Гудки шли, но никто трубку не брал.
— Лёнь, ты кому звонишь? — Спросила Ника.
— Маме. Что-то её нет! Мне за неё тревожно.
Вероника усмехнулась.
— Лёнь, оставь маму в покое.
— Не понял?
— Чего не понятного? Ты ничего не замечаешь вокруг себя. У твоей мамы вторая молодость! Весна у неё наступила. Глазки светятся, как у семнадцатилетней девочки. Дальше продолжать?