Бормоча проклятия, он вглядывался в темень, девушка стукалась головой о его плечо, несколько раз они сползали в кювет и Новак жал на реостат, моля бога, чтобы не сели аккумуляторы.
В конце концов он решился включить фары, и тут же в нескольких метрах от машины увидел шлагбаум. Балка была поднята, на дороге никого не было, лишь отсвечивали на асфальте свежие вмятины от гусениц.
Новак облегченно вздохнул и оглянулся. Над городком стояло зарево. Он отъехал еще несколько миль, остановил электроль и включил в салоне свет.
8.
В раскрытое окно брызгало разноцветье неона, но сейчас переливы рекламы не раздражали, а наоборот, успокаивали, казались даже долгожданными после кошмара последних дней. И девица на акуле была милой и симпатичной.
Новак блаженствовал. Отмытый, выспавшийся, он сидел в пижаме возле низкого столика и пил черный дымящийся кофе.
Билл Хэйден отнесся к его одиссее равнодушно-снисходительно, но материал о цивилизаторах взял, сказав, что даст его в одном из ближайших номеров. Потом Новак позвонил Джоан, но к экрану подошла незнакомая девица с пепельными волосами, собранными в пучок, и сообщила, что живет здесь со вчерашнего дня, что даже вещи еще не успела разложить, а ее предшественница около недели назад улетела то ли в Австрию, то ли в Австралию. Нет, она ничем Новаку помочь не может. Тогда он позвонил Маджеске и узнал, что да, действительно, Джоан взяла расчет и уехала в Австралию. Как с ней связаться, Маджеска тоже не знала. Что ж, подумал Новак, к этому все и шло…
Ко всему прочему, ему не давали покоя ночное нападение на цивилизаторов и девушка, которую он едва не сбил электролем. Здесь была тайна, и профессионализм Новака не мог с этим смириться.
… Когда он включил в машине свет, девушка уже пришла в себя. На ней был закопченный комбинезон из селона, прогоревший в нескольких местах, на подбородке кровоточила царапина. Тени делали черты лица неуловимыми, но взгляд, которым она окинула Новака, был злым, настороженным.
— Кто вы? — неприязненно спросила девушка. — Полицейский?
На Новака нашло странное, почти истеричное веселье. Он понимал, что это реакция на пережитое, но ничего не мог с собой поделать.
— Хуже! — глупо хихикнул он. — Я уголовный хроникер!
— Шакал! — презрительно сказала девушка. — Стервятник! Представляю, как все это будет выглядеть в газете, или где вы там еще работаете…
— В газете, — автоматически подтвердил Новак. — Только не пойму, к чему такие эпитеты? Это благодарность за спасение?
Встречная машина на мгновение высветила салон, и Новак, словно на фотографии, увидел тонкий правильный профиль девушки. Кажется, она смутилась.
— Извините. До сих пор не могу прийти в себя… У вас есть аптечка?
— Есть, — желчно сказал Новак.
— Вы разве не с ними были? — поинтересовалась она, примеривая пластырь на ссадину.
— Я сам по себе, — ответил Новак. — А с кем я должен быть?
Девушка недоверчиво посмотрела на него и промолчала. Они уже въехали в город и были где-то на окраине северного квартала.
— Папка! — вдруг воскликнула она. — Вы взяли папку?
Новак кивнул и, протянув руку, нащупал на заднем сиденье пластиковую папку. Девушка схватила ее, щелкнула металлическими застежками и заглянула внутрь. Облегченно вздохнула.
Некоторое время ехали молча, потом, возле супермаркета Мосса, она попросила остановиться…
И вот сейчас, сидя в кресле, Новак пытался еще раз проанализировать случившееся. Ровная цепочка не укладывалась: слишком много темных мест. Конечно, если бы удалось посмотреть, что в той папке или чемоданчике… Стоп! Они оба в спешке забыли про него, и чемоданчик остался в машине. Новак поспешно оделся.
Через полчаса на столе лежал обыкновенный, каких много на каждом шагу, атташе-кейс с никелированной полоской вдоль разъема. Конечно, плохо лазить по чужим вещам, думал Новак, но вы сами виноваты, не оставив мне адреса, по которому я мог бы его вернуть… Так что извините… Он щелкнул замками и откинул крышку.
Чемодан был пустой. Точнее, не совсем пустой: к одной из стенок был прикреплен небольшой серебристый футляр, но о его назначении приходилось только догадываться. Новак отошел от стола и вытащил сигарету.
Он упустил момент, когда внутри чемоданчика стала разгораться крохотная искорка. За какие-то доли секунды она превратилась в мерцающую серебристую пыль, заполнившую все пространство под крышкой. Новак не успел ни испугаться, ни удивиться, он просто смотрел и все. Серебристая пыль тем временем, заворачиваясь спиралью, через раскрытое окно исчезла в небе. Точно так же, как из горящей виллы. Новак вспомнил ослепительно-белые смерчи в клубах багрового дыма…