Планируя наш день, ЦУП разбивает его на интервалы вплоть до пяти минут в программе OSTPV (Onboard Short Term Plan Viewer, программа просмотра бортового краткосрочного плана), регламентирующей наше существование. В течение дня линия из красных точек неумолимо движется по окну OSTPV на экране ноутбука, проходя временные блоки, выделенные Центром для каждой задачи. Сотрудники НАСА по натуре оптимисты, и, к сожалению, этот оптимизм распространяется на оценки времени, необходимого на ту или иную работу: скажем, отремонтировать прибор или поставить эксперимент. Если мне потребуется больше времени, этот излишек придется отнять от какого-то другого пункта в расписании: приема пищи, тренировок, краткого периода в конце дня, когда я предоставлен самому себе (OSTPV называет его «Операции перед сном»), или, что хуже всего, сна. У большинства из нас в итоге складываются непростые отношения с красной линией в окне программы OSTPV. Иногда, если дело сложное, линия словно ускоряется – бьюсь об заклад, что-то с ней происходит. Бывает, она утихомиривается и наше восприятие времени совпадает. Конечно, если бы мне удалось увидеть свое расписание в перспективе, охватывающей целый год, линия ползла бы настолько медленно, что я бы вообще не замечал ее движения. План работ на сегодня выглядит продуманным, но в нескольких моментах возможны сбои. Для нас с Терри и Самантой значительная часть сегодняшнего дня будет посвящена одной большой задаче – захвату грузового корабля Dragon.
Со стороны Международная космическая станция напоминает ряд гигантских банок из-под газировки, приставленных друг к другу торцами. Основная часть станции – это пять продольно соединенных модулей, три американских и два российских. Еще несколько, в том числе европейский, японский и американский, прикреплены в качестве боковых ответвлений к левому и правому бортам, а у русских есть еще три, сверху и снизу (мы называем эти направления зенитом и надиром). Со времени моей первой экспедиции на МКС она увеличилась на семь модулей, что составляет значительную часть ее объема. Станция растет не бессистемно, а в соответствии со схемой сборки, разработанной в самом начале осуществления проекта, в 1990-х. Каждый раз, когда к МКС причаливает очередной корабль – космический грузовик, например российский «Прогресс», американский Cygnus, японский HTV или SpaceX Dragon, – на время появляется новая «комната», обычно со стороны, обращенной к Земле. Чтобы попасть туда, нужно повернуть не вправо или влево, а «вниз». Эти помещения сначала становятся просторными, когда мы распаковываем груз, а затем пространство в них снова уменьшается по мере того, как они заполняются мусором. Нельзя сказать, что нам не хватает места. Станция кажется довольно обширной, особенно в американском сегменте, мы даже можем терять друг друга из виду. Однако появление новых помещений – и последующее исчезновение, после того как мы их отшвартуем, – производит странное впечатление. Прежде все автоматические грузовые корабли были одноразовыми и после отделения от станции сгорали в атмосфере. Относительно новый SpaceX Dragon способен вернуться на Землю, что дает нам больше гибкости.
Возможность побывать за пределами станции появится у меня только во время первого из двух выходов в открытый космос, который состоится не ранее чем через семь месяцев. Это одна из сторон жизни на космической станции, которую многим людям трудно осознать, – я не могу покинуть ее, когда захочу. Надевание скафандра и выход в открытый космос – это многочасовой процесс, требующий полной сосредоточенности как минимум троих человек на станции и нескольких десятков на Земле. Выходы в открытый космос – самое опасное, что мы делаем на орбите.
Если станция охвачена огнем или заполнена ядовитым дымом, если в нее ударил метеорит и воздух, которым мы дышим, улетучивается, единственная возможность спастись с МКС – это капсула «Союза», безопасный отлет которой также требует подготовки и планирования. Мы регулярно отрабатываем действия в нештатных ситуациях и в соответствии со многими сценариями мчимся готовить «Союз» к отлету. Никому пока не приходилось использовать «Союз» как спасательную шлюпку и, все мы надеемся, не придется.
Космическая станция – международный проект и находится в общем пользовании, но почти все время я провожу в совокупности модулей, которые вместе с американскими и японскими прибывающими грузовиками мы называем американским операционным сегментом МКС. Мои коллеги-космонавты почти всегда находятся в российском сегменте, состоящем из российских модулей и прилетающих кораблей «Прогресс» и «Союз».