— Александр Васильевич! Ты⁈ Какими судьбами?
Михеев расплылся в улыбке. Мы обнялись.
— Да вот, за длинной деньгой погнался. Позвонили из столичного Красного креста, предложили послужить. Думал, думал, потом решился. Семьи у меня нет, никто не всплакнет если что. Добрался до Харбина, а тут слух прошел — сам князь Баталов, светило наше, госпиталь Красного Креста открывает! Радость какая. Так что вот, принимайте пополнение! Опыт имеется, руки помнят!
Я искренне обрадовался. Михеев был специалистом от Бога. Такую практику прошел в скорой…
— Рад тебя видеть, Александр Васильевич! Очень рад! Ты мне здесь как воздух нужен будешь! Назначу тебя Помощником начальника госпиталя по медицинской части. Под твоим руководством будет штат старших докторов — коллежские и статские советники. Числом трое. Два хирурга плюс терапевт.
— А младшие врачи?
— Тоже трое ординаторов.
— Уже приехали?
— Пока нет, сам жду.
— А кто начальником по хозяйственной части?
— Ты его знаешь, Жиган.
— Ого! Помню, лично зашивал после покушения. Этот справится.
— Супруга моя будет отвечать за медицинских сестер и санитарок, пожалуй, это все — я развел руками — Дальше квадратное катай, круглое носи.
— Ну это завсегда так было в медицине. А в военной и подавно. Ладно, справимся.
Не прошло и нескольких дней, как территория у ворот нашего госпиталя-монастыря превратилась в подобие пристанционной площади. Видимо, слух о появлении большого количества «фангуй» (как нас тут называли) с деньгами, пусть и больничных, быстро разнесся по окрестным китайским деревушкам. Едва рассветало, как у входа уже располагались неизменные торговцы в синих ватных куртках и штанах.
Они сидели на корточках перед своими корзинами, разложив товар: все те же семечки и орехи, каменные печенья, сушеные фрукты сомнительного вида, иногда даже какие-то коренья, которые они на ломаном русском пытались выдать за чудодейственное лекарство. Гигиена, разумеется, была понятием относительным — все это пересыпалось грязными руками, лежало на земле. Но спрос был — и среди нашего младшего персонала — хотя я приказом по госпиталю прямо запретил что-либо покупать — и среди солдат из соседних частей, заглядывавших проведать товарищей или просто поглазеть.
Торговля сопровождалась привычным гвалтом:
— Э, доктол! Кусай семка! Халосая!
— Липьёска! Чисая-чисая! Пьят копэк! Твоя мадама кусай нада!
Особенно выделялся один типаж, здоровенный мужик с наглым взглядом, торговавший какими-то подозрительно желтыми лепешками.
— Подходи, князя! Шибко саладка! — ревел он, вращая глазами. Наблюдая за ним, я невольно подумал, что с такой глоткой и жизненной силой ему бы окопы рыть, а не лепешками тут торговать.
Неизменно появлялась и стайка вездесущих ребятишек. Завидев русского в форме, они подбегали, облепляли его и наперебой лопотали: «Копэка дай! Кусай хосю!». Жалкое зрелище, но ставшее уже привычным фоном. Интересно, сколько из них переживет эту войну?
Нередко у ворот собирались и просто зеваки — местные китайцы, привлеченные необычным зрелищем госпиталя «белых дьяволов». Они стояли чуть поодаль, молчаливые, внимательные, с непроницаемыми лицами. Однажды я заметил, как несколько таких наблюдателей буквально вперились взглядами в первую госпитальную красавицу, сестру милосердия Варвару Михайловну Трубину. Она очень подружилась с Агнесс, а вот отношения с Волконской у нее не сложились.
Варвара, молодая блондинка с тонкой, почти прозрачной кожей, голубыми глазами была крайне непривычная к такому бесцеремонному вниманию. Тут же заметно смутилась.
Пара фельдшеров из новых, куривших у входа — Зубов и Гришин — решили это по-своему «обыграть».
— Эй, соседи! Шанго? — крикнул Зубов одному из китайцев, кивая на покрасневшую Варвару. — Барышня наша, красивая?
Китайцы, как по команде, заулыбались, обнажая кривые зубы, и закивали:
— Эге! Шанго! Шибко карсиво! Халосая!
Сейчас они выдадут ее «замуж» — подумал я, выходя следом на крыльцо. Фельдшеры люди грубые, имеющие дело со смертью каждый день. Надо помочь.
— Зубов, вам заняться нечем⁈ — цыкнул я на заводилу — Сейчас же идите на госпитальный склад, там завхоз сортирует постельное белье. Поможете ему носить тюки.
Пока я разгонял фельдшеров, Варвара поспешно скрылась внутри. Разочарованные китайцы начали расходится. Я уже тоже собрался было вернуться в кабинет, как раздался скрип полозьев и взволнованные голоса. У ворот остановились сани, на которых лежало несколько тел в военной форме.