Общедоступность такого Народнаго Дома — великое дѣло. И такой же общедоступностью проникнута идея того, что теперь въ Англии, и не въ одномъ Лондонѣ, называютъ «расширеніемъ университетскаго образованія» (University — Extension Society). Раньше, чѣмъ въ какой бы то ни было странѣ европейскаго запада, въ Англіи университетская интеллигенція сама пошла навстрѣчу духовнымъ нуждамъ беднаго трудового люда и даетъ теперь каждому лондонскому пролетарію возможность слушать даровые курсы, получать и общее, и спеціальное образованіе. Это движеніе имѣетъ за собою великую будущность. Если оно не разрѣшаетъ всего соціальнаго вопроса, то во всякомъ случаѣ указываетъ на то, что теперь въ одной изъ передовыхъ странъ Запада самый развитый умственно классъ общества созналъ свою нравственную обязанность помогать просвѣщенію массы, не дожидаясь того, чтобы офиціальныя власти откликнулись на это. Такъ и должно было случиться, именно въ Англіи, гдѣ самопомощь и общественный починъ идутъ впереди всего, гдѣ до сихъ поръ почти все школьное дѣло носитъ на себѣ частный или общественный характеръ, а не офиціальный какъ это видимъ во Франціи, и въ Германіи, и въ Россіи.
Меня познакомили также съ однимъ изъ домовъ Энда, гдѣ живетъ такъ называемое «университетское поселеніе» (settlement). Вотъ уже двадцать лѣтъ, какъ въ Оксфорде и Кэмбриджѣ возникло дѣло, проникнутое идеей сближенія съ лондонской трудовой чернью, съ цѣлью работать надъ разрѣшениемъ рокового соціальнаго вопроса. Такое «поселеніе» состоитъ изъ образованныхъ мужчинъ и женщинъ. И мужчины-поселенцы почти всѣ учились и воспитывались въ колледжахъ Оксфорда и Кэмбриджа. Домъ, существующий въ лондовскомь бѣднѣйшемъ кварталѣ Бетналл-грин такъ и называется «Oxford House», есть и женское отдѣленіе его, подъ названіемъ Маргарет-гауз. И въ десять лѣтъ это «университетское поселеніе», находящееся прямо въ связи съ движеніемъ, которое вызвало къ жизни популяризацію науки въ рабочихъ кварталахъ Лондона, сдѣлало уже очень многое. Руководятъ имъ люди религіознаго направленія. Это какъ бы своего рода англійское «толстовство», но безъ всякаго аскетизма, безъ отрицанія науки, культуры, всѣхъ преимуществъ образованія и матеріальнаго довольства. Англійскіе народолюбцы одушевлены самымъ искреннимъ желаніемъ: всячески помогать темной трудовой массѣ; но не какъ диллетанты благотворительности, не какъ чопорные джентльмены, а какъ настоящіе друзья бѣднаго люда, живущаго посреди нихъ, какъ сосѣди, совѣтники и сотрудники во всемъ, что можетъ только поддержать его и скрасить его жизнь.
И въ какихъ-нибудь десять лѣтъ этимъ «университетскимъ поселеніемъ» Истъ-Энда заведено множество всякаго рода обществъ, клубовъ, кружковъ для взрослыхъ, дѣтей и подростковъ. Влияние на всѣ стороны быта пролетаріевъ оказывается самымъ благотворнымъ: пьянство уменьшается, одичалость и заброшенность также, досуги скрашены посѣщеніемъ читаленъ, спектаклями, лекціями, экскурсіями за городъ. И все это проникнуто принципомъ личнаго учасгiя, потребностью уйти въ матеріальныя и духовныя нужды меньшей братіи.
Но и тутъ я еще разъ спрошу: даже такое прекрасное по идеѣ дѣло, какъ «университетскія поселенія» — могутъ ли они сколько-нибудь разрѣшить соціальный вопросъ? Они показываютъ во всякомъ случаѣ, что англійская интеллигенція гораздо великодушнѣе относится къ трудовому и бѣдному народу, чѣмъ французская. Въ университетской сферѣ Англіи, а не Франции явилось это движеніе въ сторону бѣднаго и одичалаго народа лондонскаго Истъ-Энда. Оно служитъ какъ-бы символомъ того, что руководящіе классы и въ такой странѣ, какъ Англія, гдѣ все держится за сословное и матеріальное неравенство, сытые и обезпеченные люди сами жаждутъ подвига и плодотворнаго сближенія съ неимущими.
Поразспросите вы одного изъ такихъ членовъ «университетскихъ поселеній» лондонскаго Истъ-Энда — и онъ вамъ прежде всего скажетъ, что пять шестыхъ бѣднаго трудового люда британской столицы состоятъ изъ поденщиковъ и мелкихъ рабочихъ, не имѣющихъ никакого обезпеченія въ своемъ трудѣ, находящихся въ постоянной тревогѣ за кусокъ хлѣба на завтрашній день. Если оно такъ, то что же показываетъ такое хроническое состояніе безработицы? Оно прямо говоритъ о безпомощности, въ какую поставленъ всякій пролетарій въ странѣ, гдѣ только одинъ, и притомъ ничтожный, численно, классъ считается настоящимъ собственникомъ земли, и гдѣ до сихъ поръ не можетъ пройти ни одна реформа, которая бы ставила соціальный вопросъ на твердую почву.