Но даже и въ Парижѣ населеніе, совершенно разорвавшее съ какой бы то ни было церковностью — небольшой процентъ всей массы въ два съ половиной миллиона. Правда, религозность парижанъ, принадлежащихъ къ достаточному классу, на взглядъ всякаго лютеранина или протестанта — нѣмца. иліи англичанина — особенно изъ нѣкоторыхъ піитическихъ сектъ — внѣшняя, суетная: она сводится къ разнымъ церемоніямъ и сборищамъ… Стоитъ вамъ только войти въ праздничные дни въ любую бойкую парижскую церковь, всего лучше въ церковь Мадлены, стоящую на томъ перекресткѣ, гдѣ парижскія уличная жизнь въ дообѣденные часы такъ нарядна, пестра и шумна… Но Парижъ — не вся Франція. Да и въ немъ каждый неглупый и талантливый священникъ находитъ, среди своихъ прихожан, не мало мужчинъ и женщинъ, охотно подчиняющихся его авторитету.
Теперь, болѣе чем когда-либо, католическая церковь должна бороться съ духомъ времени. Ея служители не могутъ какъ въ доброе старое время, чувствовать себя огражденными и первобытной вѣрой массы, и закономъ съ жестокими карами — отъ какого бы то ни было посягательства на ихъ духовную власть и вліяніе. И эта необходимость борьбы дѣлаетъ французскаго священника развитѣе, заставляетъ его думать, читать, поучать, уходить въ жизнь своихъ прихожанъ дѣятельнѣе и разностороннее, чѣмъ это было прежде.
Лютеране и протестанты, особенно англичане, попадая во Францію и присматриваясь къ ея католичеству — считаютъ главнымъ зломъ безбрачіе священниковъ и связанный съ нимъ кастовый духъ. И то, и другое мѣшаютъ, по ихъ мнѣнію, католическому духовному знать жизнь иначе, какъ въ видѣ неприличной для нихъ католической исповѣди.
Обыкновенно они напираютъ и на тѣ скандальные процессы, какіе и въ послѣдніе годы довольно таки часто случались и въ Парижѣ, и въ провинціи. Но безбрачіе католическихъ священниковъ заставляетъ ихъ когда они на высотѣ своего nризванія, жить болѣе духовною жизнью, чѣмъ тамъ, гдѣ духовенство женатое, начиная съ Англіи. Огромное большинство французскихъ священниковъ — очень бѣдные люди во многихъ мѣстностяхъ они существовали только на казенное жалованье, т. е. на какихъ-нибудь тысячу франковъ. Съ дѣтства, въ семинаріи, они свыкаются съ своей скромной долей, воспитываются сурово и мирятся съ жизнью, лишенною всякихъ тщеславныхъ и чувственныхъ приманокъ. Они до сихъ поръ очень часто изъ крестьянскихъ дѣтей и во многихъ на нашъ взглядъ есть что-то мужицкое. Въ каждой церкви ординарный ея служитель носитъ на себѣ печать чего-то неподвижнаго; но многіе теперешніе католическіе патеры въ большихъ городахъ и въ особенности въ Парижѣ совсѣмъ не такого типа.
Мнѣ лично приводилось, за эти тридцать лѣтъ, сравнительно рѣдко знакомиться съ католическими духовными; но и при второй имперіи, и теперь, вплоть до послѣднихъ годовъ, я находилъ, что сношенія съ ними — довольно пріятны, и вовсе не потому, чтобы они отличались вкрадчивымъ іезуитиз момъ, какъ у насъ принято думать до сихъ поръ. Даже и скромные сельскіе священники, иногда изъ такихъ захолустныхъ мѣстностей, гдѣ требы надо исполнять зимой въ очень суровыхъ условіяхъ — и тѣ не отталкивали отъ себя чѣмъ-нибудь слишкомъ заскорузлымъ и ограниченнымъ. Хотя французскій кюре и обреченъ на безбрачіе, но онъ не аскетъ, онъ любитъ жизнь, знаетъ хорошо тотъ быть, среди котораго дѣйствуетъ; часто начитанъ и готовъ вести бесѣду на какую угодно тему. А въ тѣхъ епископахъ, какіе въ послѣдніе годы стали попадать и въ Палату депутатовъ, и въ разныя литературныя и ученыя общества, вѣрность догматамъ католицизма уживается съ очень большой разносторонностью и не книжнымъ только, а фактическимъ знаніемъ жизни.
Тѣ, кто хорошо знакомы съ французскими семинаріями — указываютъ на средневѣковую отсталость преподаванія. Конечно, богословскіе факультеты Германіи и Англіи стоятъ выше. Но мнѣ сдается, что если французскихъ семинаристовъ начнутъ учить иначе, давать имъ болѣе серьезную богословскую эрудицію — отъ этого только расширится кругъ ихъ вліянія; a теперь имъ еще очень трудно бороться съ отсутствіемъ какихъ бы то ни было религіозныхъ идеаловъ и съ возрастающимъ приливомъ чувственныхъ и тщеславныхъ инстинктовъ, разъѣдающихъ воѣ классы французскаго общества.
Французскій министръ вѣроисповѣданій бывалъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, и министромъ юстиціи. Между этими двумя вѣдомствами была нѣкоторая связь, по крайней мѣрѣ, въ принципѣ. Священники и судьи произносятъ приговоры— ОДНИ ВО ИМЯ Христа, другіе во имя государства. Только въ самые послѣдніе годы изъ залы уголовнаго суда стали выносить изображенія распятаго Христа; но до сихъ поръ средневѣковыя одежды судей и адвокатовъ указываютъ на ихъ прежнюю прямую связь съ духовнымъ міромъ.